Однажды мы придем за тобой

С недавних пор у меня появилось увлечение, о котором я не говорю никому, потому как неизвестно, чем мои откровения закончатся. Хорошо еще, что мать не палит, куда я в Сети захожу… Честно говоря, сомневаюсь, что у нее на это хватит соображения, все-таки Сеть, как и море, доступна не всем. Кто-то плещется у берега, кто-то плавает на мелководье, другие заплывают за буйки, а некоторые ныряют с аквалангом. А есть те, кто и на приморском курорте дальше бассейна в отеле не путешествует. Так же и в Сети. Читала я, что писали о нас в начале века. Боже, какие наивные!.. Они искренне думали, что человечество станет частью Всемирной паутины и у каждого из нас с рождения будет аккаунт в Сети!

Конечно, сейчас с компьютером и Интернетом знакомы в самом дальнем захолустье, но даже в продвинутых мегаполисах много тех, кто так и не освоил, например, термен-клавиатуру и по старинке пользуется плоской виртуалкой. Я не из таких. С Сетью мы на «ты». Неудивительно, ведь Интернет заменил мне все — родственников, подруг, друзей, путешествия, развлечения, впечатления, наслаждения…

Есть тюрьмы, в которые сажают по приговору. Последнее время от них стали отказываться — преступнику проще пересадить в спинной мозг «хэдкраба», маленький жучок, вызывающий церебральный паралич в случае, если компьютер фиксирует нарушения поведения подопечного. Но я не об этом, а о том, что свободу преступников ограничивают за преступление. Моя же вина заключается только в том, что я появилась на свет и попала в поле зрения миссис Филиппусис.

Когда государство решает за преступника, чем ему питаться, во что одеваться, где и как жить, — это понятно. Преступник потому и преступник, что преступил законы общества. Сам виноват.

Когда родители решают все за ребенка — это тоже понятно, но лишь в том случае, если они руководствуются любовью к нему. Оговорюсь: для меня любовь немыслима без ответственности. Я не могу назвать любовью то странное чувство, которое испытывает ко мне Ирина Филиппусис. И теряюсь в догадках, кем являюсь для нее — игрушкой? статусной вещью? галочкой в перечне жизненных достижений? Но она искренне считает, что меня любит. Любит — и делает несчастной?

Чтобы не быть голословной, поясню. Во-первых, мне нельзя перемещаться так, как я хочу. Через ГЛОНАССовский браслет все мои передвижения отслеживаются, правда, только за пределами нашего пансиона. Меня также сопровождает дрон-охранник. У этой летучей пакости две функции — охранять меня от различного рода люмпенов, все еще доставляющих массу головняка полиции и честным гражданам, а кроме того, не пускать в «красные зоны». К последним относятся места массовых развлечений, торговые центры, рестораны. Часть из этих заведений я могу посещать только вместе с матушкой. Некоторые мне недоступны совсем.

Теоретически я вообще никак не ограничена в своих тратах. На практике, имея некислую сумму на карманные расходы, не могу позволить себе почти ничего. Кто-то некогда сказал: «Все то, что мне нравится, незаконно, аморально или вредно для фигуры». Это как раз мой случай. Целые перечни товаров залочены на моей карточке, равно как и сама возможность снять кэш в одном из немногих уцелевших на сегодняшний день банкоматов. Не знаю, зачем они вообще нужны — большинство магазинов давным-давно перешли на электронные платежи и кэш попросту не принимают. Но даже если бы и принимали — где мне его взять?

Читала я как-то про какого-то Тантала. Этот тип ухитрился так прогневать древних богов Эллады, что те устроили ему знатный троллинг — в общем, вокруг него была масса всего съедобного и жаждоутоляющего, но стоило бедняге попытаться перекусить или попить водички, как все оказывалось доступно только в режиме просмотра. Иногда я чувствую себя таким Танталом — всего вокруг море, но на это можно только смотреть. Виной тому убеждения моих родителей, или, если точнее, матушки, поскольку отец умер, когда мне было четыре года. С тех пор мои мучения и начались.

Приемная матушка сочетает в себе несколько, казалось бы, несоединимых крайностей. С одной стороны, она убежденная веганка. Не вегетарианка, а чистый веган — ничего из того, что хоть каким-то боком можно отнести к животному миру, к нам на стол не попадает. Причем какая-то сволочь внушила матери мысль, что грибы тоже живые и чуть ли не разумные, так что их мы тоже не едим. Меха, кожа, шерсть — под запретом. О лекарствах скажу чуть ниже, там вообще мрак.

С другой стороны, матушка крайне подозрительно относится ко всему синтетическому. Состав всего, что попадает ей под руку, она скрупулезно читает, едва ли не под лупой, и выбраковывает половину. Буква «Е» в составе пищи вводит ее в состояние кататонического ступора, даже если это безобидная лимонная кислота. Шампуни, кремы, мыла, маски, даже зубная паста для нее — сплошные парафины, парабены, эсэлэс и тому подобное. А то, где нет химии, содержит животные масла и прочее, находящееся под строжайшим табу.