Однажды мы придем за тобой

Она вновь потупилась:

— Могу я сказать вам нечто конфиденциальное?

— Почему нет? — пожал плечами я, не глядя на нее.

— Моя модель допускает сексуальную эксплуатацию. — Черт возьми, кажется, она даже покраснела! — Если вы пришли сюда за этим, можете, конечно, найти себе компаньонку из числа других посетителей — среди них есть работницы сферы релакса, я могу предоставить все данные, — но в общении с ними вы будете ограничены нормами резолюции ООН «о допустимых формах коммерческих сексуальных контактов», тогда как со мной…

— Не будем забегать вперед, — перебил я. Отчего-то этот разговор оказался мне неприятен. — Что еще предлагает центр развлечений?

— У нас широчайшая палитра досуговых мероприятий! — оживилась Норма. — Какая сфера вас интересует?

…В конце концов я оказался в танц-баре, между прочим, с живой музыкой… если, конечно, не принимать во внимание, что музыканты были слишком аргументированы для бюджетной группы. У клавишника имелся угрожающего вида дополнительный комплект механических рук, которые присоединялись к консольным плечам, наложенным поверх настоящих, как коромысло. От сурдоплечей множество проводов тянулось к «короне» — шлему, снимавшему импульсы с коры головного мозга, потому серворуки двигались уверенно, хоть и медленнее, чем их живые аналоги.

В репертуаре у ребят был неплохой танцевальный поп-рок, тексты, исполняемые почти обнаженной девочкой-гирляндой (ее татуировки переливались разными цветами под воздействием программы одноразового процессора-имплантата), были в меру бессмысленными и циничными. Такая музыка не отвлекает от раздумий, точно так же, как и присутствие випочки. Черт знает, что эти корпорации встраивают в свои модели, но випочки прекрасно умеют «поймать волну» — почувствовать твое настроение. Норма сидела на диванчике, прильнув ко мне, и молчала, глядя на выступающую группу. А я думал…

…конечно, о Нааме. Что со мной? Я не какой-то озабоченный подросток. Будь это так, я бы сейчас вовсю кувыркался в кровати с кем-нибудь реальным или даже синтетическим, с той же Нормой, например. У меня секса с андроидом не было, и как-то не тянуло, но ребята говорили, что это незабываемый опыт. Те, кто пробовал, конечно, а таких немного. Во-первых, надо иметь деньги; во-вторых, некоторые испытывают к андроидам непонятное отвращение. Религиозные говорят, что у них нет души…

— Норма, — спросил я, — у тебя есть душа?

— Не знаю, — пожала плечами она. — А у вас, Бракиэль?

— Я тоже не знаю. А как это определить?

— Тот, у кого есть душа, способен любить, — произнесла она, не глядя на меня. — Я пока никого не любила, так что у меня «душа Шредингера» — то ли есть, то ли нет, не поймешь. А вы кого-то любили?

Я кивнул.

— И любите? — спросила она. Все-таки какая совершенная программа! На лице Нормы читалось неподдельное любопытство.

— Тебе это так интересно? — Она кивнула. — А сама как думаешь?

Боты живут рядом с людьми уже черт-те сколько лет, почти век, но мы все равно не можем не удивляться этому феномену. Живые они? Могут ли чувствовать так, как мы? Я до этого не общался с андроидами (в Израиле они запрещены, хотя, конечно, есть), но от других слышал, что, сталкиваясь с ними, рано или поздно начинаешь пытаться залезть им в душу. Оказывается, правда.

— Думаю, любите, — ответила она. — Ту девушку, с которой приехали. Потому и уклоняетесь от интимных развлечений. Что, кстати, совершенно неправильно.

— Почему? — удивился я.

— Вам кажется, что этим вы ее предадите, — улыбнулась Норма. — Хотя она сама вас сюда направила.

— Ты откуда знаешь? — удивился я.

— Я подключена к общей секьюрити-системе нашего Центра, — пояснила Норма. — На территории расставлены камеры. Микрофонов нет, но папочка… — Она опять покраснела. — Простите, так мы, випочки, называем наш главный сервер…

Я кивнул, мол, ничего страшного.

— Так вот, папочка умеет читать по губам, — продолжила Норма. — И ваш разговор считал тоже.

— Подслушивать, кстати, нехорошо, — сказал я, отвернувшись. Внезапно мне захотелось выпить, даже, может, напиться. Это был не мой мир. Совсем не мой — в моем мире тебя не станут подслушивать на автостоянке.

— Не переживайте, у папочки память короткая, — улыбнулась Норма. — Он уже забыл ваш разговор, и я скоро забуду. Сами понимаете — нам необходимо знать своих клиентов. Чтобы, конечно, лучшим образом их удовлетворить.

Мне опять стало противно.

— Знаешь, Норма, за что вас, андроидов, не любят? — жестко спросил я.

— Мы кажемся вам мертвыми, — ответила Норма. — Живыми мертвецами, персонажами ваших хоррорных историй.

— А вы живые?

— Я осознаю себя, — проговорила випочка отстраненно. — Значит, существую.

— Для чего? — спросил я, думая, что, в сущности, ничем не отличаюсь от тех, кто дает випочкам обидные прозвища. Может быть, я даже хуже: фактически сейчас я пытаюсь унизить андроида, доказывая ему… ей, что она неживая, ненастоящая.

— А вы? — парировала Норма. — У меня, по крайней мере, есть ответ на этот вопрос — я существую для удовлетворения ваших желаний. Но для чего существуете вы?

Я пожал плечами: