Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

Я с превеликим трудом удержался от недоверчивого хмыканья. «Сумела не потерять головы»? А орочьи пляски по всей пещере, попытки искупаться в самой большой из золотых куч, вопли: «Мы богаты, Крис, черт тебя дери, мы богаты!», от которых каменный свод едва не рухнул нам на голову, – всё это мне, надо полагать, приснилось? Равно как и то, сколько фунтов моя будущая жена попыталась навьючить на себя первоначально, и то, сколько шагов она сумела пройти, прежде чем наполненный золотом мешок едва не размазал её по камням.

– Прошу прощения, сеньора, – взмахнув бутылкой, Пломмер попытался отвесить нечто вроде поклона, едва не свалившись при этом за борт, но в последний миг сумел ухватиться свободной рукой за леер. – Разумеется, капитан Томпсон не был ангелом, подобным вам. Он и команда «Мери Диар» были всего лишь людьми… равно как и испанская стража на борту шхуны. Да, сеньора, эти несчастные испанцы были всего лишь людьми – а когда человеку проводят по горлу хорошо наточенным лезвием, он от этого обычно умирает.

– Только не в мачту! – быстро сказал я.

– Почему? – с ноткой разочарования осведомилась Бренда, все еще удерживая руку, с тускло сверкавшей меж пальцев полоской лезвия, чуть отставленной… для броска.

– Она стальная.

– Продолжайте, Карл, – русский уже успел наполнить свой бокал чем-то светлым. Я даже вяло позавидовал его магическим талантам и лишь потом вспомнил про ведерко со льдом и «токаем», которое мы опустили в ствол мортиры в начале вечера, после чего увлеклись дегустацией творений местных виноделов.

– И надо же было такому приключиться, – бродяга снова хихикнул, – что как раз в тот момент, когда «Мери Диар» пыталась выскользнуть из гавани, у входа в неё появился фрегат. Испанский фрегат, которого так ждал вице-король.

– Все утопли?

– Нет, сеньора. Ведь на фрегате не могли знать, отчего возникла суматоха в гавани, и потому «Мери Диар» сумела ускользнуть. Понятное дело, как только фрегат бросил якорь, на борт к нему тут же поднялся гонец с приказом догнать и вернуть шхуну – да только «Мери Диар» оказалась проворной девчонкой. Она с легкостью ушла от испанца, да, ушла… Простите, сеньоры, а не найдется ли у вас еще одной бутылочки этого воистину божественного винца? Первая кончилась как-то чересчур быстро… О, тысяча благодарностей, сеньора Хинко…

– Ханко. И учти, что это не просто бутылка.

– О да, конечно, это не просто бутылка, а бутылка самого замечательного…

– …пойла, которое только можно сыскать по эту сторону экватора! Но для тебя это еще и клепсидра. Знаешь, что это такое?

– Как я уже поведал, сеньора, – Пломмер попытался гордо вздернуть подбородок, но вложил в это движение слишком много экспансии и в результате едва не шлепнулся на палубу, – мне доводилось знавать и лучшие времена. Клепсидра, сиречь водяные часы…

– …делают кап-кап-кап. А эта бутылка делает буль-буль-буль в твою бездонную глотку. И если ты не закончишь свой рассказ до того, как она опустеет, то в полет за борт вы отправитесь вдвоем!

– Слушаюсь и повинуюсь, сеньора Ханко. Так вот, еще в порту капитан Томпсон не один час провел, ломая голову, куда же направить шхуну в том случае, если их план удастся. Понятное дело, что так вот, запросто, с набитым сокровищами трюмом, они не могли заплыть ни в один порт. Не-ет, сокровища требовалось где-то спрятать и как можно скорее. И тогда Диего вспомнил про остров Кокос.

– Что-то не припоминаю я такого острова на моей лоции, – с подозрением заметила Бренда.

– Неудивительно, – сказал бродяга. – Более никчемный клочок суши трудно сыскать в этой части океана. Разве что Мальпело, ибо он окружен рифами и не имеет ни одной мало-мальски приличной бухточки. А на Кокосе таких бухт целых две – но на этом список его достоинств и исчерпывается. Скалистый пятачок посреди моря, сплошь заросший непроходимыми джунглями… которые, вдобавок, кишат ядовитыми гадами почище здешней сельвы. В те времена, сеньоры, Кокос слыл чертовски неприятным местом. Как вы понимаете, капитана Томпсона и его команду такая слава вполне устраивала – лишние глаза им были вовсе ни к чему.

– И они направились туда, – задумчиво произнесла Бренда.

– Истинно так, сеньора, – кивнул Пломмер. – «Мери Диар» бросила якорь в бухте Чатам, и кэп Диего с его командой занялись самым, наверное, приятным на свете делом – перетаскиванием сокровищ, которые они уже почитали своими навеки. А как только они закончили свою работу… как думаете, сеньоры, что приключилось в этот час?

– Устроили драку и перебили друг друга? – предположила Бренда.

– Не-ет. Зачем? Доставшегося им богатства хватило бы на флот «Мери Диар»…

– В этот час, – опуская на палубу опустевший бокал, произнес Рысьев, – у входа в бухту Чатам появился испанский фрегат… тот самый, от которого «Мери Диар» так лихо ушла у Кальяо. Капитан его, дон Диего Раскона, был человеком весьма незаурядным – и ему не потребовалось долгих и мучительных часов раздумий, чтобы понять, куда направится вор.

– Ага, – злорадно усмехнулась моя жена. – Мышка попалась кошке в пасть.