Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Наверняка натерся зельем Макамука, – гоблин склонился над трупом, принюхиваясь, и удовлетворенно кивнул. – Точняк, оно самое. Эту вонь трудно с чем-то спутать. Надо же… я думал, с ней уже никто не балуется – с тех пор, как Бодрый Пинок, намазавшись перед боем, пожелтел как лист, лишился скальпа и перестал бегать за бабами.

– Что еще за мука с маком?

– Вы, людишки, называете это мазью Субьенкова.

– Шутишь?

Единственная известная мне мазь с таким названием продавалась в аптеках как средство от насморка и ревматизма. Пахла эта желтая дрянь и впрямь убойно, враз прочищая даже самый забитый соплями нос.

– Попробуй сам – увидишь, – хмыкнул гобл и, покосившись на «максима», добавил: – На ком-нибудь ненужном. Или на белогривой, – Толстяк ткнул пальцем в сторону подходившей Венги, – ей-то пули нипочем.

– Твои револьверы… – вампирка то ли не услышала последние слова гоблина, то ли ей и в самом деле было все равно. – Спасибо.

– Ыгы.

Я огляделся. Кроме орочьих тел на поле сражения остались также две лошади. Одна, мотая головой, стояла около невысокой акации, в ветвях которой её бывший хозяин обрел последнее пристанище. Вторая хромала чуть дальше.

– Толстяк, нам надо… – я осекся, обнаружив, что гобл уже успел слинять. Впрочем, он почти сразу же вернулся, неся на вытянутых руках свой оружейный пояс.

– На, держи.

Пару секунд Венга удивленно разглядывала подарок гоблина, затем – по-прежнему молча – взяла его и начала одевать.

– Вообще-то, – вздохнул я, – в таких случаях иногда принято благодарить. «Спасибо» сказать, в щечку чмокнуть…

– Спасибо.

– Спасибо, я обойдусь, – одновременно с Венгой быстро выдохнул гоблин. – Вот, держи еще патроны… и надо будет у свиномордых по сумкам пошарить.

– Надо.

Вампирка застегнула пряжку и отпустила пояс. В следующий миг сила тяготения вцепилась в тяжело провисшие кобуры и потянула их. Пояс, даже не пытаясь особо задержаться на узких бедрах девушки, сполз вниз и улегся на сапогах.

Мы с гоблином переглянулись. У Толстяка начало странно подергиваться правое веко. Я зажал рот ладонью.

– Проблема, – констатировала Венга.

– Дай… х-х-хе, подумать, – гоблину все же удалось перевести рвущийся наружу смех в некое подобие зевоты. – Можно сделать новую дыру… или нет. Вот чего – принеси мне уздечку мула. Бедной скотине она уже без надобности, а тебе, глядишь, и сварганим какую-нибудь сбрую.

– Сначала поймай лошадей, – оборвал я приступ доброжелательства к ближней. – А всякими сбруями займешься на привале. Я хочу, чтобы мы убрались отсюда как можно скорее.

– Да брось, Эй-парень, говорю тебе, они уже не вернутся.

– Верю. Но те, что уже тут, – я широким жестом указал на мертвецов, – скоро привлекут стервятников. А те, в свою очередь, могут заинтересовать кого-то еще.

– Все здешние падальщики сейчас пируют в трех милях позади нас, – проворчал гоблин. – Сюда они доберутся не скоро.

– Уверен? – усмехнулся я, глядя сквозь пальцы на раскаленную синеву, где уже объявилась пара темных точек. И вот еще что, зеленый… с тебя сотня!

– Ы-ы-ы?! О чем это ты бредишь, Эй-парень?!

– О нашем с тобой маленьком пари, Толстяк, – пропел я. – И попробуй только сказать, что ты не видишь здесь мертвых орков.

– Так ведь это ж мы их и укокошили!

– И что с того? Они есть, ты их видишь, так что, – я не смог отказать себе в удовольствии провернуть нож, – «все по-честному!».

– Клянусь задницей Сидящего… – торжественно начал гоблин и тут же, сорвавшись на визг, закричал: – Гля, мертвяк встает!

Конечно же я ему не поверил, что не помешало мне выхватить револьвер и очень быстро развернуться. Очнувшийся недобитый орк с моей точки зрения был ничем не лучше ожившего мертвеца… черт!

Это и в самом деле был оживший мертвец. Трудно спутать с чем-либо еще эти характерные «подволакивающиеся» дерганые движения, выполняемые, как правило, поочередно. К тому же пулю этот орк заполучил точно в правый глаз, а такое даже тролли плохо переваривают.

– Да стреляй же! Эй, очнись!

– Сейчас-сейчас, – пробормотал я, пряча «максим» в кобуру и подбирая валявшийся на земле старый «спенсер». – Венга, ты тоже можешь попрактиковаться.

– Зачем?

Бах! Бах! Бах! На седьмой пуле мне наскучило воевать с заржавленной скобой, тем более что особого впечатления пули на мертвяка не произвели. Он обиженно ухал при каждом попадании, один раз даже упал на колено, но тут же встал и потащился в нашу сторону…

– Действительно, зачем… Толстяк!

– Чего?

– У тебя был посеребренный нож.

– Поправка, Эй-парень. У меня был и есть посеребренный штопор.

– Ты что, больше всего на свете боишься зомби-бутылок? – зло буркнул я.

Злился, впрочем, я скорее на весь мир в целом, чем на конкретного зеленошкурого идиота. В самом деле – все, чего я хочу, это тихо, без лишнего шума и внимания прошмыгнуть по Запретным Землям, взять эти треклятые гномские кольца. И затем так же спокойно, без приключений, вернуться в цивилизованный мир. Господи! Ну, неужели я хочу так много?