Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Если я правильно понял ваш намёк, – медленно произнес он, – у вас, как говорят, на примете есть хороший игрок в покер?

* * *

– Это нечестно! – Я почти сорвался на крик. – Почему она должна начинать с моего остатка?!

– Прежде всего, успокойтесь, – с этими словами тролль опустил руку на мое плечо, и я сразу «вспомнил», что спорю с существом, очень превосходящим человека по массе. Может, и не по мозговой, но уж по мышечной – совершенно точно.

– Напоминаю, что я и так нарушил правила. Обычно каждый играл только за свою жизнь. Эта же юная леди, – Трой повел рукой в сторону вампирки, – имеет шанс выиграть больше.

– Да провались оно к чертям в преисподнюю, ваше больше! Пусть играет лишь за себя, но с обычной ставкой!

– Это…

– Мистер Трой, – перебила тролля Венга, – позвольте мне две минуты переговорить с Кейном наедине.

Будь Трой человеком, я бы сказал, что сейчас он посмотрел на вампирку странно. Но хозяин шатра был троллем, а потому выражение зелено-бугристо-клыкастой морды в тот момент, когда он посмотрел на вампирку, могло значить все, что угодно. Начиная от вспыхнувшей от первого взгляда безумной страсти, а заканчивая сожалением, что добыча чересчур костлява и годится разве что в суп.

– Если бы вы попросили час, – сказал он, – я бы дал его с одним-единственным условием: не поджигать мой шатер. И добавил бы, что у дальней стены лежит отлично выделанная шкура гризли. А пару минут…

– Мистер Трой, – начал я, – у нас вовсе не те отношения, о которых вы могли бы поду…

Тролль, по-прежнему державший руку на моем здоровом – пока что – плече, слегка сжал пальцы. Этого хватило, чтобы я охнул и подавился остатком фразы.

– Ваши отношения, – Трой покачал головой, – напоминают мне клубок бикфордовых шнуров, где из дюжины концов один горит, а второй вставлен в динамитную шашку. Я не знаю, принадлежат ли эти концы одному шнуру, не могу сказать, сколько ему осталось гореть, но точно уверен, что в момент взрыва хотел бы оказаться как можно дальше.

– Я не буду поджигать шатер, мистер Трой, – сказала Венга. – Обещаю. А теперь позвольте мне две минуты переговорить с Кейном наедине.

Кажется, тролль хотел сказать еще что-то – причем довольно длинную речь. Но в последний миг отчего-то передумал, отпустил мое плечо и, махнув рукой, вышел из шатра.

Я сел. Прямо на пол, до кресла было целых три шага, в моем нынешнем состоянии – как лягушке до луны прыгнуть. Спасибо еще, что сел, а не просто рухнул ничком. Рана в боку тупо ныла, плечи выясняли, которому из них сейчас хуже, а голова напоминала боевой оркский барабан с дрессированным зайцем внутри. Еще меня тошнило, но слабо – сказывалось отсутствие в брюхе завтрака в компании с обедом и ужином.

– Запрещаю… Я запрещаю тебе, слышишь.

– Слышу, – подтвердила Венга, и я вдруг понял, что мне очень хочется вскочить и последовать примеру негра из чего-то там Шекспира. Просто чтобы узнать – проявит она хоть какие-то чувства до того, как я её задушу, или у этой куклы один тембр на все случаи жизни?

– Тогда выполняй то, что тебе приказали.

– Нет.

– О… бунт на корабле?

– Ты ранен, измучен и поэтому не способен рассуждать рационально. Следовательно, твои приказы не могут считаться обязательными для исполнения.

– А ты у нас, выходит, просто эт… этот… талон разумности?!

– Да. Меня учили.

– Чему?! – едва не взвыл я. – Танцам?!

– Нет. Меня учили сохранять хладнокровие. И способность к логическому мышлению в любых обстоятельствах.

– Насчет «сохранять хладнокровие», это ты здорово ввернула, – буркнул я. – Для вампира это ведь особенно актуально?

Это была, конечно, сказанная сгоряча глупость, и я ожидал услышать в ответ… много чего я ожидал, но вместо этого Венга просто взяла мою руку в свои. Ладони у неё были теплые.

– Я – не обычный вампир.

– Что-что, а это я уже усвоил, – вздохнул я. – Обычности в тебе ни капли. Только это вовсе не причина для того, чтобы начинать игру с огрызка моей ставки. Шансы и так слишком низкие, а на кону будет твоя жизнь.

Венга моргнула.

– Полтора дня назад я была куском плохо прожаренного мяса. Никакой надежды – только боль, куда более сильная, чем ты, человек, можешь хотя бы вообразить. Я не могла, не должна была дожить до вашего прихода. Понимаешь?

– Да… – солгал я.

– Не надо рассказывать мне про низкие шансы, Кейн. Я умею их считать. Меня научили.

– А играть в покер?

– Мне объясняли на его примере теорию математического ожидания.

– Р-р-р… поставим вопрос иначе: ты хоть раз в жизни играла в покер на деньги?

– Нет. Но это не имеет значения.

И я сдался. Нет, конечно был какой-то способ переубедить её, доказать глупость и неразумность подобной выходки… Но моя голова объявила решительную забастовку, а все прочее тело явно готовилось присоединиться к этой стачке. Так что меня хватило лишь на то, чтобы подняться и, пробормотав под нос нечто вроде: «Ну и черт с тобой, делай что хочешь и не говори потом, что не предупреждали!», перетащиться к дальней стене. Там и в самом деле имелась медвежья шкура, она была большая, мягкая, и я упал в неё…

…и почувствовал, что меня трясут за плечо.

– Вставай.

– А! Что! Где?!