Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Гномские пони, – наклонившись к самому полу, Толстяк замерил отпечаток подковы растопыренными пальцами. – Полезная скотинка, с виду мелочь, а тащит побольше иного мула. Правда, и насчет жратвы разборчива, всякую колючую дрянь жевать не станет, подавай ей овес или ячмень…

– Или трюфеля, – фыркнула Сальватано. – Под горой злаки не растут, поэтому гномы кормят своих пони грибами.

– Под горой крысятина за деликатес идет, – гоблин перешел к отпечаткам сапог. – Мне Хавчик рассказывал про их меню… даж меня чуть не вытошнило.

– Мак Хавчик склонен к преувеличениям, – при этих словах дарко почему-то коснулась своей груди… левой. – Традиционная подгорная кухня с точки зрения полезности куда лучше моря пива и горы стейков.

– А с точки зрения вкуса она и вареной подметке в подметки не годится, – хохотнул гобл и тут же, посерьезнев, добавил: – Здесь прошли не только гномы.

– Ты уверен

?

Несмотря на серьезность вопроса, гобл отвечать не стал, если не считать за ответ нечто среднее между цыканьем и пуканьем.

– Караван гномов охраняли люди, – напомнила Лисса.

– И что, коротышки позволили бы им войти сюда, в святая святых?

– Мы не знаем, – китаянка тоже умела нажимать голосом, – что и как здесь происходило. Возможно, их оставили ждать за воротами. Возможно, с ними рассчитались еще у подножия гор, и охранники пропали на обратном пути без всякой связи с гномами. Мы знаем лишь, что вернувшихся назад не было.

Я тем временем подошел к одной из светящихся полос. Вблизи было видно, что светится не краска, как показалось мне поначалу, и даже не знаменитый пещерный лишайник – источником неяркого сияния был каменный прожилок. Оглянувшись, я убрал револьвер и протянул руку к…

– Люциферит. Руками не трогать.

Рука застыла, не дотянувшись до стены на пару дюймов.

– В них что, души проклятых демонов сидят?

– Нет, молнии. В природе жилы люциферита могут накапливать мощный статический заряд. Я читала.

Из всего, что говорила до сих пор вампирка, эта фраза была самой… ироничной. Похоже, лёд если не растаял, то уж точно покрылся трещинами.

– Что, так и будем стоять у входа?! – осведомилась дарко. – Или все-таки пойдем дальше?

– А Францеска и Марти?

– Они нас догонят. Мы пройдем до первой развилки.

– Или до первой ловушки, – буркнул гобл. – Что-то этот парадный вход выглядит больно уж незащищенным.

– Мы пойдем по следам целой толпы гномов, зеленый. Тебе этого мало?

– Мало, точняк. Я бы предпочел пойти за дюжиной людей, ну или хотя бы орков. Гномы запросто могли обойти гномские же западни.

Толстяк явно уперся рогом. Спорить с ним в таких случаях, как я уже знал, было совершенно бесполезным занятием. Намного проще и надежнее было бы приказать ему идти вперед, не забыв при этом пригрозить. Однако Сальватано поступила иначе: презрительно усмехнувшись, она обошла гоблина и спокойно двинулась дальше по коридору. При этом в руке у неё оказалась вовсе не гномская чудо-пушка, из которой, как я подозревал, меня и достали на приснопамятном склоне, а всего лишь тонкий хлыст. Словно бы дарко только что вернулась с конной прогулки по родному поместью и теперь шла по аллее к особняку.

– Идем? – обернулась ко мне китаянка.

– После вас, мисс. Или, – я слегка улыбнулся, – ты скажешь, что сейчас не время быть джентльменом?

– Не время и не место, – Лисса не приняла шутки. – Хотя и пара футов тоже вряд ли что-то изменят. Постарайся только не угодить мне в спину, если вдруг захочешь выстрелить.

– Заметано, партнер.

Тоннель не был прямым. Он шел с небольшим уклоном вниз и, кажется, немного изгибался влево. В последнем, впрочем, я не был уверен, потому что полосы на стенах впереди сливались в одно бледно мерцающее пятно, которое вдруг расколол черный клин, становившийся все больше и больше, пока…

– Ах-х!

Это было… ну как… Очень сложно передать словами даже не саму открывшуюся нам картину, а испытанные при этом чувства. Вроде как идешь себе тихо-мирно по ровной, как стол, прерии, никого не трогаешь, и вдруг – бац! – в земле перед тобой обнаруживается пропасть один-черт-знает-сколько футов или даже миль глубиной, и ты успеваешь затормозить лишь на самом её краю. Вот у нас вышло примерно так, с той только разницей, что мы оказались на дне этой пропасти.

Справа и слева от выхода из тоннеля имелось по неширокой лесенке. Они шли к галереям, располагавшимся на высоте примерно моих плеч. Шириной галереи эти были два или три фута, не больше – древние гномы, похоже, были сильно худосочнее нынешних, либо передвигались исключительно по-крабьи, бочком. На галереи выходили маленькие оконца, двери, а еще от них шли наверх лесенки – к следующим галереям. И еще раз. Уступ за уступом, древний город гномов тянулся вверх по сторонам, насколько хватало глаз – цепочки светящихся окон, арки перекинутых над пропастью мостиков с иглами фонарей, наплывы каких-то балкончиков, площадок и еще – одни гномы знали каких – архитектурных штук.