Однажды на краю времени

– Вы много потеряли, – надменно сказал Сэрплас. – Действительно, мы молодая страна, появившаяся всего семьдесят пять лет назад во время раздела Новой Англии. Но в наших прекрасных землях много достопримечательных мест. Красивейшее озеро Шамплейн. Генные фабрики в Вайнуски, старейшее учебное заведение – Universitas Viridis Montis – в Берлингтоне… У нас есть многое, чем мы гордимся, и нет такого, чего бы мы стыдились.

Похожий на медведя чиновник подозрительно посмотрел на него и спросил:

– Что привело вас в Лондон? Почему вы хотите получить аудиенцию у королевы?

– Моя цель и пункт назначения – Россия. Однако посещение Англии включено в маршрут, а так как я дипломат, то уполномочен засвидетельствовать почтение своей страны вашему монарху. – Сэрплас только что не пожал плечами. – Вот и все. Через три дня я уже буду во Франции, и вы даже не вспомните обо мне.

Чиновник пренебрежительно бросил бумаги карлику, который заглянул в них и вежливо вернул Сэрпласу. Маленький человечек сел за изготовленный по его размерам столик и быстро скопировал документы.

– Ваши бумаги попадут в Уайтчепел, их там изучат. Если все пройдет хорошо – в чем я сомневаюсь – и представится удобный случай – что не так уж вероятно, – королева примет вас примерно через неделю или десять дней.

– Десять дней! Сэр, у меня очень напряженное расписа-ние!

– Вы хотите отозвать ходатайство?

Сэрплас колебался.

– Я… должен это обдумать, сэр.

Леди Памела невозмутимо наблюдала, как карлик уводил посетителей.

В предназначенной им комнате висели зеркала в массивных рамах и потемневшие от времени старинные картины, а в камине был разведен огонь. Когда их маленький гид ушел, Дарджер тщательно запер дверь на задвижку и замок. Затем он бросил шкатулку на кровать, улегся рядом с ней, уставился в потолок и сказал:

– Леди Памела необыкновенно красивая женщина. Черт меня побери, если это не так.

Не обращая на него внимания, Сэрплас, заложив лапы за спину, мерил шагами комнату. В нем кипела энергия. Наконец он принялся сетовать:

– Вы втянули меня в опасную игру, Дарджер! Лорд Кохеренс-Гамильтон подозревает нас.

– Ну и что?

– Я повторяю: мы еще не приступили к реализации своих планов, а он уже подозревает нас! Я не доверяю ни ему, ни его генетически воссозданному карлику.

– Что за ксенофобия! И это у вас-то!

– Я не презираю это создание, Дарджер, я боюсь его. Если заронить подозрение в его макроцефальную голову, он не успокоится, пока не выведает все наши тайны.

– Возьмите себя в руки, Сэрплас! Будьте человеком! Мы уже слишком далеко зашли, чтобы отступать.

– Я что угодно, только не человек, благодарение Господу, – ответил Сэрплас. – Но все же вы правы. Коготок увяз… А пока можно выспаться. Уйдите с кровати. Вы можете спать на коврике у камина.

– Я?! На коврике?!

– Я плохо соображаю по утрам. Если кто-нибудь постучит, а я не раздумывая открою дверь, вряд ли будет хорошо, когда обнаружат, что вы спите в одной постели с хозяином.

На следующий день Сэрплас вернулся в Протокольный отдел, чтобы заявить: ему позволено ожидать аудиенции у королевы в течение двух недель, но ни на день больше.

– Вы получили новый приказ своего правительства? – подозрительно спросил лорд Кохеренс-Гамильтон. – С трудом могу себе представить, каким образом.

– Я исследовал собственное сознание и поразмыслил о некоторых тонкостях фраз в моих инструкциях, – ответил Сэрплас. – Вот и все.

Выйдя из отдела, он обнаружил леди Памелу, ожидающую снаружи. Когда она предложила показать ему Лабиринт, он с радостью согласился. В сопровождении Дарджера они неспешно направились вглубь, сначала смотреть смену караула в переднем вестибюле, перед огромной стеной с колоннами, которая когда-то, прежде чем ее поглотило разросшееся в период славных лет строительство, служила фасадом Букингемского дворца. Пройдя вдоль стены, они направились к зрительской галерее над государственной палатой.

– Судя по вашим взглядам, сэр Плас Прешез, вас интересуют мои бриллианты, – заметила леди Памела. – И неудивительно. Это фамильная драгоценность старинной работы, сделанная на заказ. Каждый камень безупречен, и все они прекрасно подобраны. Ожерелье гораздо дороже услуг сотен аутистов.

Сэрплас, улыбаясь, снова взглянул на ожерелье, обвивавшееся вокруг ее точеной шеи, над совершенной формы грудью.

– Уверяю вас, мадам, меня очаровывает вовсе не ваше ожерелье.

Она чуть порозовела от удовольствия. Затем непринужденно переменила тему:

– Что это за шкатулку носит с собой ваш человек, куда бы вы ни пошли? Что в ней?

– А, это… Безделица. Подарок для московского князя, последней цели моего путешествия, – сказал Сэрплас. – Уверяю вас, она не представляет никакого интереса.

– Вы с кем-то разговаривали прошлой ночью у себя в комнате, – сказала леди Памела.

– Вы подслушивали под моей дверью? Я удивлен и польщен.

Леди Памела зарделась:

– Нет-нет, это мой брат… это его работа, вы же понимаете… наблюдение…

– Возможно, я разговаривал во сне. Со мной такое бывает.

– На разные голоса? Брат говорил, что слышал диалог.

Сэрплас отвел взгляд:

– Тут он ошибся.