Однажды ночью в августе

Несколько раз в неделю Манолис обедал вместе с Агати и ее спутником жизни, и это стало своего рода традицией, которая, впрочем, соблюдалась не слишком тщательно. Хотя Манолис проводил бо́льшую часть дня в компании Ставроса, друзья были не прочь пообщаться и после работы. Сняв с себя грязную рабочую одежду, они становились другими людьми и с удовольствием поглощали изумительные блюда, которые Агати готовила для них. Все эти многочисленные обеды и ужины не могли не сказаться на фигуре Агати – за последнее время она немного располнела, мужчинам же удавалось сохранять форму благодаря тяжелому физическому труду на протяжении шести дней в неделю.

По субботам Манолис, Ставрос и Элли всегда приходили послушать выступление Агати в маленькой бузукии. Репертуар певицы оставался неизменным, а потому в зрительном зале нередко можно было увидеть одни и те же лица. Однако теперь все песни Агати посвящала лишь одному человеку, сидевшему в первом ряду и с восхищением смотревшему на свою возлюбленную. Женщина пела, глядя на Ставроса:

Я, солнцем сияя, весь мир освещаю,Когда ты в глаза мои смотришь…[17]

«Свадьба» Агати и Ставроса повлияла и на Элли. Девушка тоже решила найти свою любовь. Поэтому отказалась от совместных походов в кино и вместо этого теперь ходила на свидания с сыном владельца кондитерской, где работала. Агати эти отношения всячески поощряла, поскольку была уверена, что рано или поздно молодой человек унаследует дело своего отца. Манолис же радовался, что Элли перестала краснеть в его присутствии.

Манолис по-прежнему переписывался с Антонисом, рассказывая другу обо всех более или менее значимых событиях в своей жизни. Он написал и о соседях, и о том, что был кем-то вроде кумбароса на их «свадьбе». Впрочем, Антониса скорее интересовала техника, нежели человеческие отношения, поэтому ода счастливому союзу двух любящих сердец занимала в послании гораздо меньше места, чем подробное описание судна, на котором сейчас работал Манолис.

Это была яхта очередного миллиардера, и Яннис разделил свою команду на две группы: одна работала на палубе, а вторая трудилась над корпусом судна. У Манолиса обнаружился талант к работе с деревом. Подобное занятие требовало большей искусности, чем очищение корпуса корабля от старой краски, а также высокой точности: даже просто смешивать лак со скипидаром нужно было в строго определенной пропорции. Помимо этого, в арсенале Манолиса изрядно прибавилось инструментов – пемза и замша, трепел и льняная олифа, масляная краска и шеллак. Он научился управляться с ними и совсем скоро стал мастером своего дела. Ему доставляло гораздо больше удовольствия ремонтировать ту часть судна, которая будет постоянно на виду, чем ту, что будет почти полностью погружена в воду. Тем не менее Манолису казалось немного странным проводить дни напролет на палубе яхты, плавать на которой ему не суждено.

Письма от Антониса приходили не слишком часто. В одном из них он описал свою встречу с Марией и маленькой Софией, будучи уверенным, что Манолис захочет узнать, как поживает его крестница:

София – настоящая красавица. Правда, очень стеснительная. Когда я подошел к Марии поздороваться, девочка тут же спряталась за ее юбку. Фотини уверяет, что София очень дружна с ее старшим, Маттеосом. Когда они играют вместе, София громко болтает без умолку. Недавно она пошла в школу, Мария – на курсы для медсестер, ну а доктор Киритсис по-прежнему в постоянных разъездах.

О машинах Антонис писал более охотно и красочно. Они были его страстью. Последний автомобиль Манолиса – его старенький грузовик, – вероятно, все еще ржавел на одной из улиц Ираклиона. Теперь, когда доходы Манолиса возросли, он вполне мог позволить себе новую машину. Антонис всячески склонял его к покупке быстрого современного автомобиля. И в конце концов по совету друга Манолис купил себе «альфа-ромео». Ярко-зеленого цвета.

Манолис оставлял машину возле пансиона и, возвращаясь с работы, частенько видел, как мальчишки толпятся вокруг нее, будучи уверенными, что владелец авто – известный актер или актриса. Манолису жаль было их разочаровывать, и вместе с тем ему, владельцу эдакого сокровища, льстило внимание окружающих.

Прошлое наконец-то перестало тяготить Манолиса, и иногда он даже ловил себя на мысли, что хотел бы видеть на пассажирском сиденье какую-нибудь привлекательную молодую женщину.