Однажды суровой зимой (СИ)

Он быстро облизал пересохшие губы и продолжил, не сводя пристального взгляда с противника:

— Отдай ему то, что он хочет, Эстлин, — он коснулся руки чародейки. — Отдай сама. Ты ведь можешь? И пусть уходит в любое место в этом мире или в любом другом. Любом. Лишь бы подальше отсюда. Это решит все проблемы.

Девушка нахмурилась.

— Что ты…

— Ал`Ором, Эстлин, — тихо произнес принц и громче повторил: — Отдай ему все сама.

Ал`Ором. Слова Пророка. Осознанный выбор. Пусть уходит подальше отсюда.

Эстлин почувствовала, что любит этого отчаянного юношу все больше и больше с каждой минутой.

Рискнуть стоило.

— Брат, нет нужды сражаться со мной, — вдруг сказала Авершам. — Если я добровольно передам тебе души Владыки и прочих демонов, ты отпустишь нас?

Далейн зашелся в приступе удушающего кашля.

Малисса тихо застонала.

А Кердас разразился приступом хохота. Задумчиво крутанул мечом, точно мальчишка, что сбивает палкой траву на прогулке. Пристально посмотрел на свои обожженные руки, потом на Эстлин и Вендала. Потом на Малиссу с Далейном. Будто силился разгадать некий тайный заговор. Но Вендал выглядел взволнованным. Авершам — утомленной. Малисса — напуганной. А Далейн все еще находился ближе к смерти, чем к жизни.

— Хорошо, сестрица, — Кердас сузил потемневшие глаза, — я согласен. Я приму твой щедрый дар. И отпущу вас взамен.

Здоровяк широко развел руками и вразвалочку побрел в их сторону.

— Что мне нужно сделать? Заключить тебя в объятия? — он издал саркастичный смешок.

Эстлин с горечью покачала головой.

— Кто бы мог подумать, брат, — она повела раненым плечом. — Столько лет провела с тобой, а, оказывается совсем тебя не знаю. Обниматься уже поздно. Достаточно будет взять меня за руку.

— Ньяли, нет, — простонала Малисса. — Прошу тебя! Что бы там ни было! Ты же понимаешь, что последствия будут непоправимы! Уж лучше умереть…

— Замолчи, — коротко бросила Эстлин. — Я буду заботиться о вас так, как умею.

— Да уж, твоя забота не знает равных, — бывший рыцарь улыбнулся.

Эта улыбка напомнила чародейке оскал. Не звериный. Тот оскал, какой она много раз видела у безгубых демонов из Преисподней. И от этого мороз пробежал по коже.

Она сделала знак Вендалу, чтобы отошел подальше. Юноша нехотя подчинился, встав подле целительницы и ее раненого мужа. Принцу хотелось сейчас оказаться между Эстлин и Кердасом. Закрыть ее собой. Но он понимал, что сейчас настал момент, когда должен полностью ей довериться. Решающий во всех смыслах момент.

Сама же Авершам внимательно следила за тем, как неотвратимо надвигается Кердас. Готовилась к тому, что предстояло осуществить. И не могла поверить, что решилась. В сущности, не так трудно перелить змеящийся клубок демонических сущностей из одного разума в другой. Все равно, что забирать боль, только наоборот. Труднее то, что последует после.

Она всем сердцем верила, что Вендал не ошибается. Сомневаться нельзя. Сомнения могли сгубить все. Ведь она вновь отвечает за троих своих близких. И сердце предательски ныло от того, что Кердас больше не входит в их число.

Он остановился в метре от нее. Вытянул вперед левую руку. Правой поудобнее перехватил меч, отвернув лезвием за спину. Наклонил голову в ожидании.

Чародейка размяла затекшую от напряжения левую кисть. Протянула медленно. И так же медленно, как во сне, сжала руку нефилима похолодевшими пальцами. Его кожа оказалась липкой от пота и крови.

Она оперлась на посох. Сосредоточилась.

В безветренной тиши Эдвермора она отчетливо слышала не только прерывистое дыхание Далейна, но и торопливое биение сердца Кердаса. Похоже, он страшится не меньше, чем она. Чародейка постаралась отстранится от всех сторонних факторов и поскорее завершить начатое, обратившись внутрь себя.

Они были там. Ждали своего часа в самом потаенном уголке ее души. Тринадцать владык Преисподней и один падший ангел. Они извивались от нетерпения, подобно клубку змей в горящем гнезде. Шептали наперебой. Одни проклинали ее, как недостойную. Другие яростно заверяли, что ее решение отдать их другому — верное. И лишь сам Абадон льстиво заметил, что она все еще может передумать и принять их. Авершам не стала вступать в диалог ни с одним из них. Не было ничего более соблазнительного, чем, наконец, избавиться от этого дьявольского хора.

Чародейка открыла глаза, полные яркого бирюзового света. Посмотрела на брата с сожалением. И произнесла:

— Если сможешь, прости меня, Кердас.

Он счел, что она передумала. Пришел в ярость в один миг. Попытался вырвать руку. Но даже пошевелиться не смог. Тело стало чужим и ватным. Застывшим, как насекомое в куске янтаря. И вся его необузданная нефилимская мощь не могла совладать с чарами, что сковали его. Мелькнула короткая мысль о злом предательстве и обмане. Но эта мысль тотчас потонула в волне ослепляющей боли.

Боль хлынула от руки Авершам. Впилась в поры, проникая вглубь. Разнеслась по телу ледяной волной. Заполнила собой все. И осела грязной мутью.