Однажды в Африке…

Вождь был благообразен, с седой бородкой, и одет в широкий балахон с глубоким вырезом на шее.

— Мятежники приходят и говорят, что мы поддерживаем правительство. Они увели часть наших мужчин, угоняли скот. У меня тоже забрали несколько коз. И вот приходят свои войска и говорят, что мы поддерживаем мятежников. Раз твой дом не сожгли, значит ты для них свой.

И снова Мфумо оказался на месте другого пожарища. Там стоял старик, похожий на отставного проповедника, в выгоревшем на солнце каком-то странном, долгополом сюртуке, и пытался утешать пострадавших.

— Что случилось, то случилось. На все воля Божья. Даже если мы наполним своими слезами вот эту железную бочку для воды, мы не сделаем из вчерашнего дня сегодняшний. И вдруг он запел довольно еще сильным голосом какой-то знакомый всем псалом на лулими. К нему присоединились другие голоса, в основном женские.

Вы чью работу делаете?

Мы Божью делаем работу.Когда Господь придет за нами,Он утрет нам слезы с лицаИ вознесет нас на небеса,В Своих руках Он нас вознесет.

Мфумо ушел, чувствуя свою бесполезность и бессилие. Конечно, он напишет обо всем, что он увидел и услышал, но много ли от этого будет пользы? И пение это он почему-то воспринимал, как укор. Мфумо сразу же рассказал, не жалея красок, обо всем увиденном, особенно о погорельцах, командиру полка. Тот подумал, почесал голову под своей пятнистой панамкой и приказал отрядить треть солдат от каждого подразделения на строительство жилищ в этом селении.

— Вдруг сезон дождей начнется в этом году раньше? — этим вопросом неизвестно к кому он оправдывал свои далеко не служебные действия.

Он, конечно, рисковал. На него могли донести недруги, что он не стал преследовать противника, а задержался и дал тому возможность укрепить свои позиции. Но на войне все время приходится рисковать: и в бою, и между боями. Тот, кто тебя не любит, понимает твои слова и дела по-своему. Истину всегда признают с некоторым опозданием. Ведь и банан только тогда приносит плоды, когда стебель его засыхает.

Вечером того же дня Мфумо сидел на расстеленном куске брезента со своими товарищами по офицерской палатке, перед керосиновым фонарем и большой посудиной из высушенной тыквы с пальмовым вином. А лучшей закуской к нему, как известно, служат клубни вареной маниоки, тонко нарезанные и в маслянистом, наперченном соусе, густом от толченого земляного ореха. И вино, и еду удалось купить у местного жителя, который с приближением военных действий погрузил провиант на тележку, запряженную ослом, взял семью и отогнал скот в густые заросли. Ему повезло еще и в том, что его жилище не сожгли.

Пили вино из больших пластиковых кружек и нашли, что оно не разбавлено. Капитан Мвуби считал себя знатоком туземных напитков и поэтому убежденно заявил:

— Это вино из сока масличной пальмы, и оно не слишком перебродило. А вот из пальмы рафии оно всегда какое-то водянистое.

Стали вспоминать пословицы, связанные с пальмовым вином. Кто приведет лучшую, решили все, получит лишнюю кружку. Мфумо привел целых две: «как делаешь надрезы на пальме, так и будешь пить вино» и «не ругай винодела, пока пальмовое вино не выпито». Но премия досталась Мвуби, который сказал:

— Когда говорят, что пальмовое вино кончилось, посуду от него не прячут.

При этом он торжественно потряс тыквенной бутылью, в которой красноречиво плеснулась влага.

Мфумо подумал, что о вине говорили, чтобы обойти тему войны, но эта тема была как единственная тропинка по гребню горы.

— Вот, кажется, все знают, кто эти мятежники и из кого состоит их дивизия. Это сплошь выходцы из тех племен, которые всегда раньше поставляли головорезов и угонщиков скота. А почему тогда некоторые их поддерживают?

Задавший вопрос Мвуби оглядел всех, как учеников в классе, переоценивающих свои знания. Глаза у него уже заметно покраснели от выпитого.

Мфумо счел этот вопрос глупым и сразу дал это Мвуби понять. Ему надоело молчать последние месяцы либо увиливать от ответа.

— А что, по-твоему, прежний режим стоил того, чтобы всем так уж хотелось его защищать? Вспомни, как проходили выборы и что было после них.

— Все-таки в стране был какой-то порядок, а это немаловажно, — с чувством сдержанного одобрения этого режима заявил Мвуби.

— Ты спроси простой народ, вот хотя бы жителей этой деревни. Много им дала власть, начиная с провозглашения независимости? Правильно говорят, что чужая боль спать не мешает.

Мфумо решил оставить эту нескончаемую тему. У него свой счет к прежнему режиму. Он закрыл газету и лишил его работы. А этому служаке Мвуби, видимо, все равно, кто у власти. Лишь бы был порядок.

— Ну и что ты теперь предвидишь? — с мнимым простодушием спросил Мвуби. — Ты ведь в колледже учился, а я нет.

Мфумо разговор стал надоедать. Голова отяжелела от вина, и хотелось спать. Но надо было сказать пару малозначащих фраз на прощанье.