Однажды в Америке

Несмотря на то, что я много времени проводил среди самых разных женщин и у многих из них имел успех, мне не удалось избавиться от своего длящегося с детских лет обожания Долорес. Я ни разу не видел ее за пределами театра, поскольку она отказывалась от встреч со мной, видимо, не хотела иметь со мной ничего общего. В среднем дважды в неделю я приходил в театр, где проходили ее выступления, и сидел, наблюдая за ней. Она не подозревала о моем присутствии. Вечер за вечером я сидел, завороженно следя за каждым ее движением, и моя любовь только усиливалась. Это удивляло меня самого: будучи крутым парнем, я вел себя, словно мальчишка-школьник. Я посылал ей цветы и инкрустированные бриллиантами наручные часы, но она отказывалась ют моих подарков. Временами на меня находило отчаяние, и тогда я строил безумные планы. похищения моей любимой, завоевания ее любой ценой. Мне с большим трудом удавалось удерживать себя от воплощения этих бредовых идей. Долорес стала моим наваждением, все остальное потеряло всякий смысл. Я постоянно находился в плохой форме.

К счастью, произошло одно волнующее событие, отвлекшее меня от Долорес. Мы получили послание от Франка о том, что состоится гигантский, в масштабе всей страны, съезд представителей различных группировок, и мы выехали по указанному адресу. Встреча была яркой и запоминающейся. Съезд прошел так, как и планировал Франк. Была создана национальная преступная организация, и Франк был наделен в ней высшей властью. Вернувшись домой после приема у Франка, мы почти тотчас же получили послание от наводчика. Он сообщал, что нам остается только завтрашний день для захвата партии бриллиантов. К сообщению прилагались подробные инструкции. Я выступил против.

— Зачем рисковать? Ребятам с нашим положением.

Большой Макс был непреклонен:

— Во-первых, я дал слово этому парню. Во-вторых, риск является составной частью нашей профессии. Отправляемся завтра. К тому времени я обдумаю детали.

— Но, Макс, — не сдавался я, — мы только что вернулись из поездки и устали от…

Макс не дал мне договорить:

— Сейчас займемся быстрым отдыхом. Поедем в заведение Джо и половим кайф лежа.

Мы забрались в «кадиллак». Косой сел за руль, и мы отправились в заведение Джо. С некоторых пор я здорово привык курить опиум и гораздо чаще других, и втайне от них, позволял себе это удовольствие, так как считал, что нуждаюсь в нем больше. Не знаю, было ли это от того, что в последнее время я чувствовал себя переутомленным, или причина состояла в том, что я называл «долоресфобией». Возможно, так происходило потому, что курильня была единственным местом, где я мог обладать Долорес и где она не отвергала меня. В моих снах, вызванных опиумом, она так пылко отвечала на мою любовь, что, проснувшись, я чувствовал себя полностью удовлетворенным.

Но причины, по которым я так часто прибегал к опиуму, были понятны мне не до конца. Я знал только, что с нетерпением жду странных снов, в которых действительность смешивалась с событиями из древней истории Англии, порождая сочные, полные цветов картины, где короли и бароны вели жизнь, полную необыкновенных приключений. В некоторых снах я принимал непосредственное участие, за другими просто следил, как захваченный действием сторонний наблюдатель. Я обожал читать исторические романы и научные труды по истории Англии, видимо, поэтому мои сны неизменно имели отношение к давно минувшим эпохам.

Выходя из машины, я постарался скрыть нетерпение, но все же поспешил первым растянуться на лежаке. Посасывая мундштук, я спокойно лежал, откинувшись на подушки, воссоздавая перед глазами волнующие сцены нескольких последних дней. Рот наполнился привычным вкусом, и я лениво подумал, что у старины Джо всегда лучший опиум и он знает, как его лучше подготовить для курения. Я вдыхал влажный, сладковатый пар. Меня охватили покой и абсолютная беззаботность. Неясный образ танцующей Долорес ненадолго возник перед моими глазами. Я глубоко, медленно и сладострастно вздохнул. Затем выдохнул. Я смотрел, как влажные струящиеся испарения поднимаются вверх, приобретая смутные формы у меня над головой. В роскошных одеждах барона появился Большой Макс. Он был нашим бароном, бароном разбойников. Вслед за ним мы вошли в придорожный трактир, прошли в заднюю комнату и расселись за столом. Большой Макс стукнул кулаком по столу и пророкотал: «Эля!» Появился широко улыбающийся Толстый Мои с подносом, на котором стояли огромные кружки с пенным элем. Видение в моей голове подернулось тонким туманом и скрылось за вихрящимися испарениями, и я лежал в счастливом оцепенении, вспоминая волнующее послание Франка.

Глава 9