Однажды в Америке

Толстяк снова разразился хохотом, как будто замечание Макса было самой остроумной шуткой, которую он когда-либо слышал.

Я насмешливо сказал:

— А вы большой весельчак, как я погляжу.

Я тут же пожалел об этих словах. Он смеялся минут пять. Чтобы остановить его буйное веселье, я спросил, нет ли у него чего-нибудь выпить.

Толстяк достал скотч и бутылку содовой. Он пил одну только содовую. А мы пили почти чистое виски.

Он посмотрел на нас с восхищением:

— Наверное, парни, у вас это зелье не залеживается.

Я сказал:

— Мы на нем выросли. В детстве нас отняли от груди и поили исключительно чистым двухсотпроцентным спиртом.

Новый приступ хохота. Он начал меня смертельно раздражать.

Я прошептал Максу:

— Если этот толстый ублюдок не угомонится, нам придется хоронить два трупа.

В дверь позвонили. На пороге стоял Косой, одетый в водительскую форму. Еще один комплект формы он привез для Патси. На комбинезоне было написано: «Чистка ковров». Косой насмешливо произнес, подражая деловому тону служащего:

— Сколько ковров, мадам?

— Хватит паясничать, — резко сказал Макс. — У нас работа.

С профессиональной ломкостью мы передвинули мебель, скатали ковер вместе с завернутым в него Натчи и завязали оба конца. Патси надел униформу. Вместе с Косым они потащили ковер, в котором лежал Натчи, вниз по лестнице к грузовику. Макс и я допили бутылку скотча.

Когда мы уже собрались уходить, толстяк Оскар спросил:

— А ковер вы мне вернете? Вещь дорогая, импортная, из Китая.

— Разумеется. Вычистим и вернем как новый, — ответил Макс. — Не беспокойтесь, настоящие чистильщики ковров доставят вам его в течение десяти дней.

Толстяк опять начал посмеиваться. Я поскорей ушел, пока у меня не лопнуло терпение и я не натворил чего-нибудь лишнего.

Мы поехали к похоронному бюро. Патси и Косой были уже там. Они готовили Натчи к погребению. Мы положили его в самый дешевый сосновый гроб, какой только нашли. Макс послал Косого к Питу, печатнику, на Томпсон-стрит за нужными бумагами. Макси позвонил на кладбище, чтобы подготовили могилу. Я связался с нашими профессиональными могильщиками. Через тридцать минут Натчи был уже на пути к своему последнему приюту.

— Быстрые у него похороны, — сказал Макс.

— Его похоронили гораздо лучше, чем он того заслуживал, — заметил Пат.

Я спросил Косого:

— На кого написано свидетельство о смерти? Для нашей внутренней отчетности.

— Я не могу выговорить эту фамилию, — ответил Косой. — Пит сказал, что это его шурин, и, заполняя форму, все время повторял: «Надеюсь, надеюсь».

— Тогда черт с ним, — сказал я. — Этого типа не стоит никуда записывать.

Не успели мы войти в свой офис, как к нам подошел Толстяк Мо с полным подносом выпивки и сообщением, что нам звонили из главного офиса.

— Они хотят, чтобы вы им сразу перезвонили. Они сказали, это важно.

Макси взял телефон. Как обычно, мы услышали только его невразумительные «да, да, да». Наконец он повесил трубку. Медленно вернулся к столу и сел с задумчивым видом, прожигаемый тремя парами глаз. Макс взял стакан, взболтал его и опрокинул одним глотком.

— Ничего важного, — сказал он. — В городе ничего особенного не происходит, по крайней мере в том, что касается нас. Единственное, что заслуживает упоминания, это тот чертов парень, Винсент Колл. Он получил от Синдиката свои пятьдесят штук и вернул им Француза в целости и сохранности.

— Не считая одного уха, — сказал я.

Макси улыбнулся:

— Не будем вдаваться в тонкости, Лапша. Как бы там ни было, мне сказали, что Безумный Мик снова на тропе войны и готовится похитить еще какую-нибудь важную персону. — Макси снова улыбнулся. — Наверное, парень вообразил, что, похищая крупных шишек, он нашел себе хороший бизнес. Пока он в выигрыше. В его активе пятьдесят штук баксов и пять мелких убийств.

— Может быть, и нам стоит ввязаться в игру, Макс, — спросил я, — и заполучить этого Винсента?

Макси ответил:

— Нет. В офисе сказали, что за ним охотятся уже пятьсот торпед.[12] Мы им не нужны. Кроме того, они наладили связь с Коротышкой, правой рукой Винсента. Коротышка спрашивает, может ли он рассчитывать на награду от Голландца. Офис ответил, что сезон открыт для всех. Каждый может принять участие в состязании, так что, я думаю, это дело одного-двух дней. Коротышка ближе всех к цели. Скорее всего, он и получит приз.

Патси выглядел разочарованным.

— Значит, для нас ничего нет?

Макси покачал головой:

— Нам сказано сидеть на месте. Но это тоже неплохо. Сегодня я жду того парня, Джона.

— А зачем он придет? Хочет выкупить камни обратно, чтобы предъявить их страховой компании?

— M-да, — отозвался Макси. — Ты мне кое о чем напомнил. — Он повернулся к Косому. — Привези сюда камни из сейфа Эдди. — Макс бросил ему ключи.

Косой с ворчаньем вышел. Он вернулся минут через сорок и протянул Максу мешочек с бриллиантами. Макс молча положил его в карман. Потом он отодвинул кресло, положил ноги на стол, надвинул на глаза шляпу и погрузился в сон. Патси и Косой, точно в каком-то водевиле, последовали его примеру.