Однажды в Бадабере

Левчишин вспоминал, как утром колонна готовилась к отправке. Солдаты бегали от машины к машине, что-то грузили, что-то выгружали. В голове колонны у бронетранспортера стоял незнакомый майор и орал на какого- то длинного, нескладного лейтенанта в здоровенных яловых сапогах.

Майору было около тридцати, в лихо сбитой на затылок зимнем танковом шлеме, офицерском бушлате и ботинках с высокими берцами. Бушлат выгорел до такой белизны, словно его носили в тропиках.

Он даже не кричал, а хрипел и и глаза его при этом были совершенно белые от бешенства.

– Ты почему не выслал вперёд головной дозор? Ты понимаешь, сука, что будет, если духи поставят там поставят всего один пулемет?!- Майор рычал, срывая голос в истерике и схватив лейтенанта за грудки замахивался кулаком.

– Ты знаешь дебил, что он может натворить на такой высотке?

Потом они получили сухие пайки, налили во фляжки чай. Старший лейтенант Лунёв построил роту. Водители нехотя построились в две шеренги и выслушали краткий инструктаж.

-Воины! Мы находимся в районе боевых действий. Отправление через полчаса. Предупреждаю, что на войне в первую очередь гибнут распиздяи! Ещё раньше погибают ротожопые и хуерукие распиздяи.

Старший лейтенант сплюнул на землю, поправил кобуру на поясе.

-Поэтому, всем хуеруким и ротожопым, приказываю- чтобы не стать мясом для шакалов, в колонне соблюдать строгую дисциплину и порядок. Оружие иметь под рукой и быть готовыми к отражению нападения. Всем всё понятно?

Лунёв выдохнул. Оглядел испуганное, чумазое своё воинство. Сплюнул.

– Куда солдата не целуй, у него везде жопа.

Пружинисто распрямился, махнул рукой.

– По машинам!

* * *

Через несколько часов колонна 425-го отдельного автомобильного батальона остановилась в одном из разбитых войной кишлаков. В нём не было жителей, все они уже ушли из своих домов, подальше от советских солдат. По обоим сторонам дороги на фоне высоких тёмно-коричневых хребтов словно зубы дракона торчали разбитые снарядами дувалы.

На их разрушенных стенах виднелись следы от пуль разного калибра. Где-то в стороне лежала уже проржавевшая сгоревшая машина, а невдалеке от неё обгоревший остов бронетранспортёра.

Странно, но тишина не давала покоя. Тревога просто висела в воздухе.

Механик-водитель спрыгнул с БМП и остановился перед каким-то пятном на дороге. Несколько солдат спрыгнули с брони и встали за его спиной. Разглядев они оцепенели от того, что подозрительное пятно оказалось человеком, раскатанным в блин колёсами машин. Это было просто жуткое месиво.

Кровь проступила сквозь грязную одежду и, смешавшись с грязью превратилась в панцирь.

Пятно на земле обступила толпа бойцов и водителей. Никто не мог вымолвить ни слова.

Подошёл невысокий плотный человек с облупленным носом, коричневым лицом, бурой шеей и короткопалыми руками. Техник роты. На нем был одет солдатский бушлат с нарисованными ручкой на погонах звездочками, портупея.

Многие офицеры и прапорщики батальона носили солдатское хебе и бушлаты, чтобы не привлекать внимание снайперов.

Прапорщик был хмур и озабочен.

-Ну чего встали! Мёртвых не видели! - Техник сплюнул.- Этого добра у вас будет ещё много. Ну-ка, блять, разошлись все!

Солдаты залезали в кабины, карабкались на заляпанную грязью броню, рассуждая между собой о том, кто это был, наш или не наш.

-Наш, скорее всего!- Сплюнув сказал замковзвода Игорь Николаенко- Своего бы они унесли и закопали. Мало мы их блядей, стреляем. Больше надо.

Сержант долго еще ворчал, пока колонна не тронулась.- Блять, что за интернациональный долг?! Кто-то задолжал, а убивают нас!

Машины шли по раскатанному в колее человеку. Некоторые водители старались объехать это жуткое место.

Бойцы боевого охранения сидели на броне, облепив боевые машины и бронетранспортёры. Встречный сырой ветер продирал до костей.

Солдаты- срочники кутались в одеяла, закрывались от ветра матрацами.

Ревели двигатели МАЗов и КамАЗов.

В стороне от дорожного серпaнтинa проносились выносные посты и сторожевые зaстaвы. Часть из них была огорожена рядaми колючей проволоки. Под порывам ветра звякали привязанные к проволоке пустые консервные банки. Горное эхо рaзносило в разные стороны баночный перезвон.

* * *

В воздухе висели пыль и смог от выхлопных газов. На обочинах дороги кое-где попадались остовы искореженных и сожжённых машин, некоторые нашли здесь последний приют еще с начала войны.

Сидевший рядом с Левчишиным десантник достал из кармана мятую пачку «Примы», покрутил сигаретку в грязных пальцах с обгрызанными ногтями. Понюхал ее, но закурить не успел.

Засада оказалась классической по замыслу и ужасающе простой по исполнению. Духи ждали колонну в неглубоких расщелинах скал, подступающих к дороге.