Однажды вечером в Париже

^– Три вещи на свете совершенно точно существуют, – сказала Солен. – Любовь, смерть и папарацци.

Ее слова мне вспомнились, когда во вторник утром я, ни о чем не подозревая, шагал по бульвару Сен-Жермен. С утра пораньше я занимался некоторыми срочными делами и со всеми благополучно разделался. Отдал квартальные финансовые отчеты бухгалтеру, забрал в прачечной рубашки, купил большой пакет кошачьего корма. Вчера я в «Синема парадиз» не ходил, и если не считать того, что Орфей, улучив минуту, сбросила со стола в кухне и порядком обгрызла цыпленка, которого я собирался зажарить себе на обед, то понедельник прошел тихо-мирно, без каких-либо событий. Я почти забыл, как чувствуешь себя, когда по-настоящему выспишься.

День только начинался, солнце наколдовало весну на улицах Парижа. Идеальное утро, чтобы посидеть где-нибудь на улице с большой чашкой café crème, почитать газеты. Я надел солнечные очки и лихо продефилировал мимо двух девушек – в легких пальтишках и больших шарфах, несколько раз обернутых вокруг шеи, они стояли возле киоска и листали иллюстрированные журналы.

Я подумал, что после обеда надо будет поговорить с мадам Клеман и Франсуа, сказать им, что через три недели к нам в кинотеатр пожалуют высокие гости и мы на несколько дней закроемся для публики, на время съемок… Тут я чуть не врезался в группу японских туристов; вооруженные фотоаппаратами и обвешанные пакетами с покупками, они, смеясь и шумно переговариваясь, семенили за девушкой-гидом, которая шествовала впереди и в такт шагам вскидывала над головой раскрытый красный зонтик.

Отскочив в сторону, я очутился у киоска, где продавались ежедневные газеты.

«Кольца от Картье – это ее новая страсть?»

Заголовок в «Паризьен» сразу бросился мне в глаза. Я ошарашенно уставился на фотографию. На ней темноволосый молодой человек, в ужасе вытаращив глаза, смотрел прямо в объектив. Он, как видно, не ожидал, что его сфотографируют. Рядом с ним улыбающаяся блондинка в черном вечернем туалете.

Лишь через несколько секунд до меня дошло, кто этот парень.

– Не может быть… – пробормотал я.

Продавец в киоске был очень предупредителен, предложил мне пакет. Я же купил не только «Паризьен», но еще и «Монд», «Фигаро», «Либерасьон», «Эко», «Экип» и на всякий случай последний выпуск «Пари матч». Нагруженный, как осел, пакетами с кошачьим кормом, свежими рубашками и свежими газетами, взволнованный, я бросился в кафе «Де Флор», благо бежать было недалеко, и поднялся на второй этаж.

В это время дня на втором этаже кафе немноголюдно, так что никто мне не мешал. Вообще-то, если ты парижанин, обходишь стороной такие заведения, как «Де Маго» или «Де Флор», потому что там с утра до ночи не протолкнуться от туристов, жаждущих вкусить от остатков былого великолепия, подышать воздухом старого Парижа. Но если другого варианта нет, лучше идти в кафе «Де Флор», оно все-таки подальше от церкви Сен-Жермен; ну а в самом кафе лучше подняться на второй этаж, куда туристы заглядывают разве только в поисках туалета.

Я пересек большое светлое помещение, где не было посетителей, кроме двух дам, увлеченно о чем-то беседовавших и почему-то показавшихся мне подозрительно похожими на сотрудниц редакции или издательства. Когда я вошел, они подняли головы, но тут же опять принялись штудировать какой-то список, лежавший перед ними на столике. Одна дама говорила, оживленно жестикулируя, другая, с сосредоточенным выражением, кивала и делала пометки в маленьком черном блокноте-молескине.

Я окопался в дальнем углу, у окна. Солнечные очки, осторожности ради, не снял. Подошел гарсон в темном жилете.

Заказав большую чашку кофе с молоком и яйцо всмятку, я ожидал услышать привычное: «Сию минуту, мсье Боннар!» Однако гарсон не сказал даже: «Хорошо, мсье». Буркнул что-то себе под нос, вроде «ага», и забрал меню.

Гарсонов кафе «Де Флор» ничем не удивишь, и, как правило, они не в духе. Ну да, ведь каких только знаменитостей не перебывало в этом кафе за многие годы его существования. Кто только не сиживал тут, не вел важных умных разговоров, не беседовал об искусстве, философии и литературе. Что уж там какой-то хозяин киношки, пусть даже и пробившийся на первую полосу «Паризьен», да кстати и там-то лицо у него не слишком умное…

– Папарацци, ч-ч-черт! – точно кошка, зашипела Солен, когда в воскресенье вечером на обманчиво пустынной Вандомской площади нас подкараулили у витрины ювелирного салона и ослепили блицами двух фотоаппаратов. – Идем, Ален! Только никаких эмоций!

Взяв меня за руку, она быстро направилась к подъезду «Рица», который, к счастью, был совсем рядом. Солен шла, не глядя на двух парней в черных кожаных куртках, хотя те буквально вертелись под ногами и наперебой выкрикивали вопросы, надеясь дождаться ответа от актрисы.

Я подивился независимости, с какой Солен игнорировала назойливых папарацци. Глядя перед собой, молча, она быстро подошла к дверям отеля и тут, вдруг повернувшись, холодно улыбнулась: