Одноглазый дом

– Флориана… – устало выдохнул Рин и закрыл глаза на пару секунд, пытаясь собрать остатки самообладания. – Вы злитесь не на меня, а на то, что рушатся ваши иллюзии о работе домографа. Вам представлялись вдохновляющие чертежи и исследования, хотя есть и другая сторона профессии.

– И она отвратительна. – Она поджала губы.

– Как и работа рассудителя, лютена, учителя… Вы не находите?

– Учитель не обрекает людей на страдания, знаете ли, – фыркнула Флори. Она могла назвать свою работу скучной, рутинной, но никогда не считала, что та может навредить.

– Я бы с вами поспорил. В детстве высидеть час в музыкальной школе было для меня настоящим мучением. А когда я играл неправильно, то получал линейкой по рукам. Так что, – он цокнул языком, – у всего есть две стороны.

– Не знаю про всех, но в вас я точно разглядела вторую сторону.

– Да, я почувствовал, что вы мне затылок просверлили, – с издевкой сказал Рин.

– Теперь я вижу, что за маской идеального человека скрывается дотошный карьерист, делающий все, чтобы усидеть в кресле.

– Кресле домографа, о котором вы грезите.

– Спасибо, мне такое кресло не нужно.

– Так и я не о нем.

Флори вспыхнула. На что он намекает? Она решила не спрашивать, надеясь, что Рин не заметил ее смущения, а тот уже отвлекся, пытаясь вырулить из рощи. Не лучшей идеей было съезжать с дороги. Казалось, они выбирались невыносимо долго, а на оставшийся путь затратили целую вечность.

Больше Флори не проронила ни слова. Рин обмолвился одним.

– Выходите! – велел он, припарковав автомобиль у дверей «Паршивой овцы». Когда она замешкалась, второпях пытаясь нащупать ручку двери, Рин расщедрился на второе слово: – Поторопитесь!

Флори выпрыгнула из автомобиля и тут же нырнула в таверну, где ее поджидал Десмонд. Неизвестно, сколько он простоял у двери, но лицо у него было уставшее и взволнованное.

– Где вас носило? Я уже начал волноваться!

У нее не нашлось сил, чтобы ответить. Она думала, что Рин сделает это за нее, а он и тут промолчал. Обернувшись, Флори с удивлением обнаружила, что домографа рядом нет. С улицы донесся шум двигателя, и стало ясно, что Рин не вышел из автомобиля и даже не попрощался. Дес уловил, что она растерянна, и сказал:

– Он не хочет показываться здесь. Так лучше для всех нас.

Сочтя аргумент неубедительным, Флори недовольно фыркнула и зашагала прочь. Чтобы добраться до чердака, предстояло преодолеть целый лабиринт, состоящий из коридоров, лестниц и закутков. Она была настроена решительно. Здесь налево, тут направо, наверх, а потом снова налево… Флори завернула за угол и неожиданно уткнулась в тупик.

За спиной раздался голос Деса:

– Куда идешь?

Флори полоснула его острым взглядом. Он следовал за ней, знал, что она идет в тупик, и не остановил! Он что, тоже издевается? От досады Флори пнула стену и ушибла ногу. Волны боли и разочарования накатили одна за другой. Колени подогнулись, она осела на пол и… зарыдала. От отчаяния, бессилия и обиды, потому что все считали своим долгом высмеять ее, уколоть, выставить глупой. И даже понимая, что эти слезы подтверждают их мнение, Флори не могла остановиться.

Она не плакала при посторонних со дня похорон. В тот день ее окружали незнакомые люди и пытались утешить, хотя не представляли, что она чувствует на самом деле. Все привыкли к горю на похоронах, но Флори не привыкла оплакивать родителей. То, что выражало весь ее ужас и боль, другие принимали как данность, неотъемлемую часть процесса Возможно, она все придумала, однако с того дня пообещала себе: никаких слез при посторонних, ничего такого, что позволило бы людям умалять ее чувства. И вот теперь она отчаянно рыдала перед Десом.

– Я не хотел тебя обидеть, – осторожно сказал он, явно не зная, как себя вести. – Просто ты выглядела такой уверенной…

Флори заплакала еще сильнее, и Дес замолчал, видимо, решив, что своими словами делает только хуже. Он тихо опустился на пол рядом с ней и, дождавшись, когда она успокоится, спросил:

– Это все из-за Дарта?

– Тоже будешь обвинять меня?

– Даже не думал.

Флори подняла заплаканное лицо на Деса: шутит ли он или говорит всерьез.

– Рин считает, что я поступила безрассудно.

Дес цокнул языком:

– У него даже завтрак не по расписанию – уже безрассудство!

Флори не сдержала нервного смешка. Внезапно на лестнице раздались шаги, и она спешно отвернулась, пряча заплаканное лицо. Никто не должен видеть ее в таком состоянии. Хватит и одного нечаянного свидетеля.

– О, хозяин! – Она узнала этот сухой, как вяленая вобла, тембр. Тот самый Коул, который подавал в таверне сидр и глупые шутки. – Ищу вас повсюду. Вы просили нанять автомобиль, чтобы… – тут он сделал паузу, словно внезапно забыл, о чем хотел сказать. – Э-э-э… В общем, водитель ждет вас. Советую поторопиться. Эти хитрецы дерут тройную плату за ожидание.

– Да, спасибо, – пробормотал Дес. – Скажи, что я буду через минуту. Мне нужно помочь Флори. Она подвернула ногу на лестнице и с трудом может идти…

Коул ничего не ответил, а может, просто кивнул. Флори было все равно, как он отреагировал, главное, что ушел.

– Я теперь мало того что глупая, так еще и неуклюжая.