Одноглазый Сильвер, страшный разбойник с острова Фельсланда

— Они двойняшки, поэтому так похожи, только глаза у них разные: у Лики синие, у Вики карие. Которую тебе подарить?

— Подари Вику, — сказала Катрианна. — Тогда у моей куклы глаза будут точь-в-точь такого цвета, как Мику-Пака. А вообще, ты видела Мику-Паку?

Конечно, Малышка понятия не имела о Мику-Паке, и вместе с Катрианной они спешно направились восполнять этот пробел. Но уже пора, давно пора было пригласить в дом остальных гостей. Что и сделала теперь Марианна. Но в промежутке у ворот все же произошло маленькое недоразумение. Оно коснулось зверя, сопровождавшего господина Белопуза — за неимением лучшего имени, в Прибрежной усадьбе гостя стали называть именно так.

Это был довольно диковинный зверек. Будь он побольше, можно было бы на худой конец считать его рысенком. Но, к сожалению, он был маловат и, увы, слишком хрупок, чтобы считаться рысенком. Сравнение с кошкой он выдерживал лучше и его действительно можно было бы считать кошкой, если б не удивительной расцветки шкурка. Его морда и уши, а отчасти и лапы и хвост, были будто намазаны смешанным с сажей шоколадом. У него были коричнево-белые усы, песочного цвета спина и бока, грудь, живот всех оттенков слоновой кости. На его чумазой мордочке сверкали громадные, цвета знойного июльского неба, глаза. Но самым удивительным был его хвост: толстый, очень короткий и забавно изогнутый, будто игрушечный вопросительный знак. Зверек неподвижно стоял у левой ноги господина Белопуза, торжественно задрав хвост, словно тотем африканского племени. Можно было подумать, что он окаменел в этой позе, если б время от времени не шевелил хвостом. Но и это движение происходило как-то противоестественно: когда основание хвоста двигалось назад или вперед, изогнутый кончик описывал дугу вбок.

Итак, Марианна пригласила гостей в дом.

— Ах, вот как? — жизнерадостно произнес господин Белопуз и глянул в голубые глаза зверька. — Что ж, пошли, мой Пёсик!

— Как вы сказали? — замер Одноглазый Сильвер. — Песик?

— Песик, — подтвердил господин Белопуз. — Пес.

— Сударь, — отозвался Одноглазый Сильвер. — Вы утверждаете, что это животное — пес?

— А почему бы и нет? — ответил господин Белопуз.

Одноглазый Сильвер онемел. Зато попугай Плинт, — он уже давно с возрастающим возбуждением рассматривал странное создание, теперь возведенное в ранг собаки, — учинил экзамен.

— Песик, полай! — прокаркал он и слетел с плеча страшного пирата.

— Полай! Полай, песик, полай!

Новоявленный щенок стоял неподвижно, как изваяние. Но вдруг шерсть его вздыбилась, веером раздулся хвост. Зверь напрягся, изготовившись к прыжку, и глаза налились красным, как два сверкающих рубина. У попугая Плинта захватило дух. Он улепетывал в панике. Он был до того напуган, что наступил на драгоценную пиратскую шляпу Одноглазого Сильвера. Это выглядело уж совсем не солидно.

Одноглазый Сильвер снял шляпу и принялся заново придавать ей форму.

— Милостивый государь! — сказал он раздраженно. — Вы выступаете инкогнито — я ничего не говорю. Но я вынужден сказать, что и гостеприимство имеет свои пределы. И еще скажу, что, считай я это ваше четвероногое, например, дикобразом, я ошибся бы не более, чем считая его песиком.

— Ах вот как! — неожиданно спокойно сказал господин Белопуз. — Если дело лишь в этом, то вы можете считать его хоть, ну, скажем, тюленем. Это не имеет ни ма-лей-ше-го значения. Потому что и он, мой Песик, выступает инкогнито. Он тоже — ин-ког-ни-то!

Это было уж слишком. Многовато для Одноглазого Сильвера. Шляпу он нахлобучил так, что она измялась пуще прежнего.

— Прошу вас! — сказал он холодно и распахнул перед гостем дверь. — Вот ваша половина.

Вообще-то это была половина Косолапого Джека, предназначенная для старины Джека, для него заранее приведенная в порядок и с любовью обставленная. Каждый стул и стол Одноглазый Сильвер расставил своими руками, подробно вспоминая вместе с попугаем Плинтом все привычки старины Джека. Даже свою любимую свечу Одноглазый Сильвер с самоотверженностью истинного друга пристроил на столике возле топчана Косолапого Джека.

— Ах вот как! — сказал господин Белопуз. — Ах вот как. Что ж, мило. Мило! — Он снял со столика свечу, сунул ее на подоконник, а на столик водрузил свою объемистую пеструю сумку.

— Очень мило! — Он оценивающе оглядел украшенный сумкой столик, снял сумку и передвинул столик к окну. Затем чуточку отодвинул его от койки. Потом развернул стол и снова придвинул его к койке. Теперь он отодвинул столик от окна и снова развернул.

— Ну вот, совсем другое дело! — промолвил он, наконец, удовлетворенно, хотя столик стоял теперь точно так же, как был поставлен с самого начала. Но что-то еще мешало господину Белопузу. Он наморщил лоб, подумал — и переставил свечу с подоконника назад, на стол. На его лице немедленно расплылась широкая улыбка.

— Совсем другое дело! — обрадовался он, энергично потер ладони и принялся за койку.

— Просим гостя к столу! — вошедшая Марианна даже сделала что-то вроде реверанса.

— Моментально! — гость умоляюще поднял руки. — Одну-единственную секунду и — моментально!