Одного поля ягоды

- А ты бы пошла на войну, если бы женщин туда брали? - Джулия наклонилась и посмотрела в светло-серые глаза Луизы.

- Нет. Войны развязывают мужчины, вот пусть сами в них и сражаются.

- Я об этом не подумала, - выпрямилась Джулия.

- Хочешь убивать людей, переезжай в Чикаго, - раздраженно заметила Кора.

- Это разные вещи, - Луиза тоже решила почистить картофелину.

- Да ну? - повысила голос Кора.

- А я бы пошла, - заявила Джулия. - Если Америке будет грозить опасность, я пойду сражаться. Если враги придут сюда, я взаправду буду сражаться.

- Ну, если они придут сюда, то, конечно, все будут сражаться, - убежденно произнесла Луиза.

Кора налила воды в большую кастрюлю и бросила туда картошку.

- Мама, когда я возвращалась с работы, во всем городе стояла такая тишина, что урони кто булавку - было бы слышно, - сказала Джулия.

- Все беспокоятся. Никогда такого не видела, - добавила Луиза.

- Вы обе не помните, но когда Вилсон объявил предыдущую войну, люди это чуть ли не праздновали.

- Я помню, как вбежала в дом Селесты через переднюю дверь. Думала, это так волнительно, - Джатс подперла подбородок рукой.

- Ну, мы-то, старые отсталые люди, не думали, что это так волнительно.

- Мам, а ведь нам сейчас столько лет, сколько было тебе тогда, правильно? - спросила Луиза.

- Да.

- История повторяет саму себя, - задумчиво изрекла Джулия.

- У меня идея, - просветлела Луиза.

- Собираешься позвонить Гитлеру? - подыграла Джулия со своего конца стола.

- Слушай. Давай с тобой пойдем к Теду Бекли и попросим его не записывать Чесси, если он придет. Я имею в виду, если мы все-таки вступим в войну. Давай сделаем это сразу, чтобы ты не волновалась.

- Луиза, я не могу с ним говорить. Я умру от смущения. А если Чесси об этом узнает, то мне точно не поздоровится.

- Так а что нам терять?

- Лицо, - Джулия выпрямилась на стуле.

- Если ты беспокоишься только о том, чтобы сохранить лицо, то сходи к Теду, - убедительно сказала Кора. - Он умеет держать рот на замке.

- Пойдем, Джатс. Тебе же легче будет.

- Ты это правда сделаешь?

- Да, - ответила Луиза.

Она сдержала слово и поговорила с Тедом. Не просила, не торговалась и не разглагольствовала. Просто сказала, что если страна вступит в войну, Чесси скорее всего придет записываться в добровольцы. Так не мог бы Тед попридержать его, пока ряды армии пополнят другие? А уж если в страну вторгнется враг или начнется нехватка бойцов, тогда пусть забирают и Чесси.

Сидевший под уже устаревшими мобилизационными плакатами Бекли был незлым человеком. Чесси был в годах, был женат, так что ничего противозаконного в просьбе не было. Если государство призовет его, тогда другое дело, а так он пожелал женщинам доброго вечера и велел не беспокоиться.

- Спасибо тебе, Луиза. Ты настоящий друг, - Джулия порывисто поцеловала сестру, и они вместе пошли назад к дому Селесты.

- Всегда пожалуйста, - Луиза глубоко вдохнула. - Знаешь, я дважды в год езжу в Нью Йорк. И это дает мне пищу для размышлений.

- Ага... - Джулия так и не поняла, к чему это сказано.

- Я возвращаюсь домой с пониманием, что я не настолько совершенна, как хотела бы быть. Я провожу слишком много времени, беспокоясь о бренном. Время от времени я это осознаю и... - ее голос сошел на нет. Либо она потеряла мысль, либо не могла заставить себя договорить… - А другую половину времени я дальше собственного носа ничего не вижу.

Озадаченная Джулия задумалась, как помочь Луизе выговориться.

- Джулия, я, может, этого и не показываю, но я тебя правда люблю, - вдруг выпалила Луиза.

- И я тебя тоже люблю, - Джулия обняла сестру, и они зашагали дальше.

23 мая 1980 года

Отблески заката еще мерцали на горизонте. Джатс, пребывавшая в отличном расположении духа, забила себе косячок. Она хотела выкурить его и пойти посидеть на переднем крыльце, как делала каждый вечер, если погода была теплой. Местные крылечки просто вибрировали от сплетен, и Джатс не хотела пропустить ни одной. Никель прислонилась к антимоскитной двери и рассмеялась при виде того, как ее мать лизнула папиросную бумагу.

- Ты это над кем смеешься?

- Над тобой.

- И что во мне такого смешного?

- Ты самый живой человек из всех, кого я знаю.

- Была б я неживой, на меня бы уже слетелись мухи, - морщинки у ее глаз стали более глубокими от смеха.

- Ты не знаешь разве, что люди с возрастом должны становиться консервативными и терять тягу к приключениям? - поддела Никель.

- Консервативной я делаюсь после того, как плотно поем. Чистая консерва... Вот, хочешь пыхнуть?

- Нет, спасибо.

- Да что с тобой такое? Ты не пьешь, не куришь, не хочешь пыхнуть... Эй, девочка, слезай с горы Рашмор и чуток затянись.