Одноклассники

— Очень! Очень рада за вас. Правда, — прошептала, крепко меня обнимая.

— Спасибо! Спасибо тебе, что дала ей жизнь.

Если честно, очень надеялся на “и тебе спасибо.”

Но Арина резко напряглась и отпрянула, словно я сказал что-то резко неприятное.

Глава 25

— Вадим, правда, не виновен? — с надеждой спросила Арина.

Как мне показалось, надеялась она на то, что я обличу его виной и тогда, она с легким сердцем сможет помочь нам упрятать его за решетку.

— Пока что, по этим делам его причастность не доказана, но это ничего не значит! Возможно, докажут позже. Гараевы очень осторожны, Ариш. Виновен точно в другом, например, в подделке документов, так как выгодно обеспеченным клиентам. У Скрябиной, спроси, у Смолиной. Он охотно с ними делился, за выдачу подобных справочек.

— Откуда знаешь? Следил за нами? — недовольно сощурилась Арина.

— Не следил, но наводил справки, так скажем.

— Зачем? Кто ты сейчас, Смирнов? На кого работаешь?

Не проведёшь ее чуйку! Ох, не проведёшь! Вон как напряглась вся.

Быстро подошел, взял за плечи, погладил их.

Не шарахается. Позволяет. Уже хорошо.

— Я все расскажу, Ариш. Все! Но не сейчас. Хорошо? Я должен идти. А ты пойми, что отправить Вадима за решетку — это твой единственный шанс на свободу. Иначе, не получится. Сама знаешь, что иначе он действительно обвинить тебя в краже дочери, а найдя вас, будет шантажировать. Или сиди тихой, послушной женой и дальше, или в психушке сдохнешь, никогда больше дочь не увидев! Знаешь же, что именно так и будет! Не договоришься ты с ним! Не надейся! Не тот Вадик человек, с которым можно миром договориться!

По взгляду полному слез, я понимал, что она тоже прекрасно понимает мою правоту! Оставалось только дожать.

— Он ведь тебя не человеком считает, а своей собственностью, с которой волен делать все, что взбредет в его больную голову! А у вещи нет права уйти! Решайся, Арин. Другого шанса может и не быть.

Девушка погрузилась в крайнюю задумчивость, мне даже пришлось ее встряхнуть, чтобы вернуть к риальности.

— Ну же! Арин! Неужели ты настолько привыкла к рабству, что теперь просто испугалась свободы и самостоятельности?

— Дело не в этом! — Арина неприязненно сморщилась. — Я же прекрасно понимаю, что с его связями и заслугами, ему только минималку дадут. А это всего пять лет. Выйдет он через два с половиной. И что потом? Думаешь, не придет за мной? Думаешь, его документы о разводе остановят? Он придет за мной! Обязательно придет, но теперь не чтобы забрать, а чтобы убить и закопать в ближайшем леске.

Бедняжку даже затрясло. Я и хотел бы ее успокоить, но я прекрасно понимал, что она права.

— Тише, хорошая. Я помогу тебе. Ты с ним разведешься, восстановишься в родительских правах и уедешь отсюда.

— Куда? Думаешь, есть место, где он меня не найдет? — горько усмехнулась любимая.

— Вы переедите в другой город, и уже там мы сменим вам фамилию. Можем и здесь пожар, например, организовать, чтобы вы умерли для всех.

Арина аж шарахнулась от меня.

— Господи! Что ты за человек, Смирнов? Ты где это взял вообще? — с ужасом смотрит на пакет с наркотиком.

— Да не важно это, Ариш! Ради вас я еще не то найду и достану. С самим дьяволом договорюсь, если нужно будет!

— А тела вы, где возьмете?

— В морге всегда найдутся невостребованные. Бомжи, например, или те, кого в закрытых гробах хоронят.

Когда мне показалось, что вот, она уже согласна, Арина вдруг активно замотала головой.

— Нет! Нет! Я не могу так поступить с родными! Нет!

— Арин! Дослушай! Это временно!

Но Арина не желала слушать! Повысила голос не дав договорить:

— У моей мамы пять лет назад нашли рассеянный склероз. Только благодаря финансовой поддержке Вадима, она еще в уме и физической активности. А весть о нашей смерти, в прямом смысле, убьет ее.

Арина размазала по щекам слезы. По отчаянью в глазах было видно, что состояние мамы, это уже единственный сдерживающий ее фактор.

— Мы и маму твою подготовим, все устроим. Обещаю. Не переживай!

О Господи, ты Боже, девочка! Да, я ужом извернуться готов! И горы сдвинуть! Не то, что твоей маме лечение оплачивать! Лишь бы дать тебе свободу, малышка. Я же видел, как ты была напряжена вчера, даже когда он ласкал самое твое чувствительное место! Ты не смогла расслабиться и раствориться в этом! Ты не получила полного удовольствия. Даже спустя восемь лет, ты к нему не привыкла! Не сроднилась с ним! И это очень о многом говорит.

Близость с ним — это действительно мука для тебя, и я просто не могу позволить, чтобы он к тебе еще хоть раз прикоснулся. Чтобы он тебя еще хоть раз поцеловал! Особенно туда, куда должен был целовать точно только я!

Выдохнул и сделал шаг к Арине. Хотел обнять ее. Но она отступила.

— Нет. Не получится. Она очень любит Вадима. Она не поймет и не простит меня. И правду я ей рассказать не могу. Сам понимаешь.

— Понимаю! Но если бы она знала правду, то первая бы кнутом тебя вперед погнала. Разве нет?