Одноклассница

Я что-то хотел сказать в ответ. Слова были уже на языке, еще больше злые и резкие. Но только для чего они нужны были? Какое пламя хотел я погасить ими? Какие чувства ранить? Все это было бессмысленно и глупо. Теперь это уже было абсолютно очевидно. Рядом с оглушительным ревом клаксона промчалась старое авто. Мне захотелось непременно покинуть это место, и эту дорогу, и небо, и Лену. Вернуться в свой номер и побыть одному.

– Можешь не отвечать. Неважно все это. Уже неважно.

Я развернулся и пошел прочь. А Лена мне в след сказала, какой я исключительный дурак. Это было лишне, я и так прекрасно знал об этом.

Эпилог

По возвращении в отель, вся дурь окончательно выветрилась из моей головы. Мне стало понятно, что так опрометчиво реагировать на все было непозволительно. Надо было понятное дело, держать себя в руках. Но несмотря на это, я надеялся, что все еще можно было исправить, от души выругавшись при этом на себя за то, что так и не взял ее телефона. Писать в соцсеть было, как я уже понял, бессмысленно. Оставалось вернуться в кафе и попытаться узнать про нее у тамошних сотрудников, если повезёт, у меня будет хотя бы маленькая зацепка.

Утром я был у кафе. В тот момент, когда в голове прокручивался план дальнейших действий, в витрине я увидел ее. Она сидела за своим столиком. Я хотел было броситься к ней, но с ужасом осознал, что она не одна. Напротив нее сидел мужчина. Он что-то эмоционально говорил, левой рукой придерживая ладонь Лены. Прейдя в себя я, еще раз посмотрел на профиль Лены, и скрылся из виду. Меньше всего мне хотелось, чтобы они увидели меня. В этот момент я наконец вспомнил ту мелодию, которую вчера слышал здесь. Это была новая версия старого хита от Нины Симон, которая умоляла не оставлять ее непонятой.

В тот же день я взял обратный билет на ближайший поезд. Спешно сложив вещи в номере гостиницы, я отправился на вокзал. До отправления поезда было еще несколько часов, шли они мучительно долго, и я совсем не знал, чем себя занять. Часы ожидания всегда идут совершенно по другим законам времени. На перроне я еще раз подумал про Лену. Странное дело – теперь я знал, какой она стала, но в мыслях моих она так и осталась девочкой-одноклассницей, пленившей мое маленькое сердце.

В полупустом вагоне было тихо. Через несколько минут поезд тронулся, и за окном побежали вагоны на соседнем пути. К счастью, в купе я оказался один. Меньше всего мне сейчас хотелось разделить свое одиночество с кем-то еще. Глядя в окно поезда, я погрузился в размышления. Сначала я прокручивал все, что произошло со мной в этом городе: про Лену, про свои чувства к ней. После я начал размышлять о природе желаний, о том, что зачастую они так и не сбываются, а если сбываются, то как-то иначе. Вот, например, Лена. Что я хотел на самом деле? Найти ее. Но ведь нашел. Выходит, желание сбылось, только от этого совсем не легче. А еще мы никогда не учитываем чужие желания. Особенно близких людей. Что-то мне подсказывает, что в этом кроется вся тайна человеческих коллизий. Если бы я задумался о желаниях своей матери, то навряд ли бы нашел среди них свое чувство вины из-за ситуации с отцом. Ей может только и надо, чтобы я просто любил ее так, как в детстве, ну или хотя бы как могу. Если всегда концентрироваться на своих желаниях, то будешь видеть только их и свое задетое эго. А чтобы построить свое счастье, нужно видеть дальше своего я. Потому что счастье начинается там, где заканчивается твое желание, и начинается чужое. Немного запутанно, конечно, но мне, кажется, в этом что-то есть.