Одноклассница

За соседним столом сидела пожилая пара. Мужчина на фоне женщины выглядел явно выигрышнее. Видно, что его стремление молодится давало заметный результат. А женщина же напротив, хотя и была привлекательной, все же уступала своему спутнику. Но и морщины были ей к лицу. В шуме кафе я все же различил их голоса. И по обрывкам фраз понял, что они муж и жена на стадии развода. Из сказанного было понятно, что мужчина явно больше заинтересован в разводе. А женщина, видимо, с годами привыкнув во всем соглашаться с мужем, и в этом деле пошла своему близкому человеку навстречу. Они, возможно, так и шли бы рука об руку, может и не совсем в лад, но все же шли, а теперь их пути на закате жизни пошли в разные стороны. Трудно сказать, в такой ситуации, есть ли виноватые и жертвы или нет, но должно быть в нас что-то большее, чем личная сиюминутная выгода. Кто знает, что будет там, в загробном мире. Может, эта жизнь только и дана для того, чтобы сплестись с кем-то в одно целое, чтобы после смерти стать единой силой. Может, в этом и есть цель любой человеческой жизни. А может, не только человеческой. А мы, идя на поводу страстей и соблазнов, теряем последнюю нить с вечным. Кто знает?

– А мне нравилось, -сказал я. – По крайней мере до определенного момента.

– Вот именно. И мне.

Глядя на Елену, я понял, что ни за что не смог бы представить, какой она будет, как будет говорить спустя все эти годы. Но, слушая сейчас ее голос, чувствуя ее присутствие, я понял, что именно такой она и должна была быть. Не другой – нет. Потому что тогда это была бы не моя Елена.

После последних ее слов, видно было, что она собирается уйти. Но что-то держит ее или кто-то. Я понял это, а также то, что это мой единственный шанс данный свыше.

– Вот и не знаю, что теперь делать в этом городе? У меня еще целых два дня и ночь в запасе.

– Ты не местный? – спросила она.

– Нет. А ты? – ответил я.

– Я в сущности тоже. Тоже пришлая.

Она задумалась.

– Сегодня день открытых дверей у Артурио, – Сказала она. – Это в школе танцев. Я обожаю его уроки. У них всегда не хватает парней. Можем вместе пойти.

–Я не умею танцевать.

– Все умеют.

В такси мне очень хотелось что-то сказать, самое главное, побыстрее, вдруг не успею. Но я промолчал. Лена тоже молчала. Казалось, что я ее совсем не интересовал, и это такси тоже, как и все прочее.

Только телефон ее не стал молчать, он оказался посмелее и понаглее. Лена выждала приличное количество циклов телефонной трели и всё же сдалась и ответила.

– Да, – сказала она. – А может ты все-таки постараешься хоть в конце побыть настоящим мужчиной, и сам все сделаешь?

Ненастоящий мужчина на другом конце телефонной связи убеждал Лену в обратном. От его слов на лице Лены над переносицей появились злые морщины. Слышимое ей явно было не по душе. Она терпела, но сила у терпения оказалась совсем не существенной. Она в сердцах завершила разговор и бросила на сиденье ненавистный источник раздражения с горящим от сожаления экраном. Дисплей стыдливо погас, а потом еще несколько раз вспыхнул, свиристя трелью звонка, пока Лена не отключила его напрочь.

– Проблема? – не выдержал я.

– Нет проблем, – сказала она. – Уже нет.

Я выдержал паузу, а потом сказал:

– Саша.

– Нет. Хуже. – ответила она невпопад.

– Мня зовут Александр, – смущаясь, продолжил я.

– Ой извини, дорогой. Лена. Приятно познакомиться.

Она еще некоторое время молчаливо злилась внутри себя, а потом продолжила:

– Не понимаю, почему так сложно человеку, довольствоваться тем, что имеешь. Почему надо что -то еще? Может, дело все в том, что я женщина. И мне просто невозможно это понять.

– Не думаю, что дело только в нем. Может, дело все в том, что мы постоянно что-то выбираем, отбираем. По критериям. А когда оказывается, что этого было недостаточно, злимся на человека. Предположим, нам нравится, что человек… ну, например, целеустремлён. У него серьёзные планы на будущие. И это вам нравится. А потом оказывается, что он…

– Неверный.

– Допустим. И вдруг выясняется, что нам не нужен целеустремлённый, нам подавай верного. А потом, доброго, смелого. И так до бесконечности.

– И что же делать? – спросила она.

– Не знаю. Может, попытаться ничего не желать. Просто Любить. За все. Все равно другого не будет уже. Жизни не будет другой.

Лена улыбнулась. А мне стало невероятно тесно в такси от этой улыбки на улицах чужого города.

– Вот мы и приехали, кстати, – сказала она.

– Вам у какого входа? –спросил таксист.

– Вот там. Ближе к вывеске.

Такси остановилось у фасада здания, старость которого была ему явно к лицу. Потому что это именно та старость, которая, перейдя определённую грань, делает рукотворное творение историческим, а значит, уже не ветхим или аварийным, а со своей душой и атмосферой.

Слева над черным козырьком было несколько вывесок, приятно оттеняющих архаичную привлекательность самого здания. На одной из них лаконично красовалось слово «Площадка», которое вполне могло быть названием танцевальной школы.