Одному тебе

Смотри на меня с обидой, толкай в плечо,

Да так, чтоб я на⸍ людях тихо сгорел от стыда.

Ты больше не любишь — во взгляде твоём прочёл.

И я не буду тебя любить…

Разве что всегда.

***

На карте мира, да что там, на целом глобусе

Твой дом для меня отмечен заметным крестиком.

Он поставлен по самому центру, на том же месте, к ко-

торому не подъедешь на местном автобусе.

В адресной книге, да что там, под всеми буквами

Твой дом у меня записан красивым почерком.

На месте других имён многозначные прочерки,

Ни улицы, ни фамилии, малейшего звука ни.

На быстром наборе, да что там, под всеми контактами

Твой дом обозначен самым любимым номером.

Абоненты вне зоны доступа, все из них, кроме ро-

дного душу не трогают тихими тактами.

Как бы я не был пьян, я всегда помнил трезво и

Наизусть заучил маршруты к твоим дверям.

На карте он выделен крестиком, и не зря -

Только твой дом я мог бы однажды назвать своим.

***

Пока будет играть оркестр и звучать рояль

Для нас тоже все будет легко, словно до ре ми.

Вселенная это, судьба, проведение, я ль

Между нами потуже стянул на сердцах ремни.

Пока будет душевным скрипом виолончель

Врываться в уставшую душу, как вор в крыльцо.

Я буду хранить поцелуй на твоём плече,

Я буду во сне представлять лишь твое лицо.

Пока будет могучим боем под такт штормам

Заполнять барабанная дробь всю грудную плешь.

Даже если вчера и сегодня исчезнут, я сам

Задержу нас двоих навечно во времени меж.

Пока будет по струнам скрипки игриво смычок

Исполнять одну из своих колоссальных затей,

Я буду целовать тебя нежно в твое плечо,

Я буду искать среди тысяч других людей.

Пока будет править концертом своим дирижёр,

Не глядя на ноты, что так сторожит пюпитр.

Мое сердце будет хранить, как и ткань от штор

Твои блики на солнце в себе неизменно хранит.

Пока будет играть оркестр и звучать мотив,

Для нас тоже все будет легко, словно раз, два, три.

Я все также буду любить, глубоко поглотив

Твоё сердце, спрятав с моим где-то там внутри.

***

Знай я, какая ты будешь в багряном шёлке

Навстречу мне плавно спускаться Венерой с небес…

Я сейчас бы вот так не стоял в молчаливом шоке,

Представляя тебя не в платье, а какая ты без.

Знай я, что ткань может так отливать, пока ты

Изящно спускаешься в свете ночных огней,

То давно захотел бы, как шею твои агаты

Ожерельем касаются, также прижаться к ней.

Знай я, что этот цвет так подходит к кудрям

Ниспадающих буйно на плечи сплошным кольцом.

То давно бы уже, словно кисточка в светлой пудре,

Покрывал поцелуями только твоё лицо.

Знай я, что губы твои цвета красной сливы,

То вкушал бы их терпкость с оттенками Пино Нуар.

Лишь взглянув, я уже мечтаю, как неторопливо

С тебя буду стягивать весь в кружевах пеньюар.

Знай я, какая ты будешь сегодня вечером,

То повёл бы не в это кафе, что стоит на углу.

Да, там изысканный вид, и зажжённые свечи, но

Тебе вряд ли это понравится, как же я глуп.

Скольких я так встречал, но так не нашёл кем

Готов упиваться, готов беспощадно гореть.

Знай я, какая ты будешь в багряном шёлке,

На других никогда не посмел бы вот так смотреть.

***

Я запомнил тебя в сарафане в цветочек

На той стороне, на краю у причала.

Среди тысяч таких же как ты одиночек

В своём одиночестве ты не скучала.

Я запомнил, как ты рисовала узоры

По песку обнаженными пятками, я же

Тобой любовался, скрываясь от взоров

Любопытных прохожих лазурного пляжа.

Я запомнил твой смех, вперемешку с волнами,

Который звучал в отголосках прибоя.

Среди тысяч таких же красавиц в панаме

Сердце хотело остаться с тобою.

Я запомнил следы твоих маленьких ножек,

Когда вечерами ты шла вдоль залива.

Соль от прибоя въедалась под кожу,

Но как же тогда ты была красива.

Каждый встречный одаривал взорами, а не

Каждый хотел оглянуться, я же

Запомнил тебя в голубом сарафане,

Светлой фигурой на тёмном пейзаже.

***

Любили меня не сильно, не так как в кино…

Не ждали в кофейнях, до фильтра скурив пал мал.

Не встречали с улыбкой и звали попить вино

Уходив навсегда, пока я допивал бокал.

Любили меня не долго, едва остыть

Успевал свежесваренный кофе к шести утра.

Уходя, черкнув спичкой сжигали свои мосты,

Позволяя погреться у пламенного костра.

Меня не любили так, как клялись взарок,

Прислоняя ладонь к Груди словно верный обет.

Врывались в остатки души и, не вытерев ног.

Уходили всегда внезапно, не выключив свет.

Любили меня не честно, скрывая Корысть

Под масками пряча одну из своих личин.

Оставляли меня одного, чтобы локти грызть

С каждым разом имелось все больше пустых причин.

Меня не любили по вторникам и до пяти.

Моё имя едва ли звучало у всех на устах.

Я бежал за любым говорящим куда идти

Потому ночевал один, всегда в разных местах.

Меня не любили весёлым м, и меньше — в тоске.

Отдавали свое предпочтенье другим смельчакам.

Писали короткие письма, где в каждой строке

Стояло "прощай", "увидимся", т ч к.

Меня не любили зимой за мои плащи,

От которых так веяло холодом в людных кафе.

Выбирали всегда только самых красивых мужчин

Кто носил пиджаки и по пятницам — галифе.

Любили меня не так, как я где-то читал…

Посвящали едва ли не строчку из длинной главы.

За прологом в моем рассказе всегда финал

Начинается после слов давайте на вы.