Однополчане

— Доброе утро, товарищ подполковник, — обратился ко мне начальник штаба бригады майор В. И. Дуданец. — На северо-запад катим. Кажется, прямо к моей мамаше.

— Выходит, Виктор Иванович, едем по вашему заказу, — раздался позади нас насмешливый голос начальника контрразведки бригады майора М. Д. Белова. — Узнали в Ставке, что у вас мамаша в Ленинграде, ну и решили порадовать.

В характере майора Белова как-то удачно сочетались суровая непреклонность, душевность и мягкий юмор. Где Белов, там всегда было отличное настроение.

— Судя по тому, как забираем на северо-запад, путь наш лежит к Ленинграду, — не сдавался Дуданец.

Во второй половине дня мы проехали Вологду и Череповец. Еловые леса стали сменяться болотами, низкорослым ольшаником.

— Да, теперь ясно: едем к Ленинграду, — уверенно сказал Белов. — Трудненько нам придется. Соединение-то наше новое, необстрелянное...

— Какое же необстрелянное, если одна треть наших артиллеристов уже побывала на фронте! — горячо возразил Дуданец.

— Так ведь одна треть!

Они заспорили. Все находившиеся в теплушке окружили их плотным кольцом. Я молчал, однако беспокойство Белова передалось и мне.

Действительно, одна треть личного состава бригады прибыла к нам из госпиталей, значит, уже побывала под огнем. Мы получили 1500 моряков Тихоокеанского флота — смелых, стойких бойцов. Эти люди составили ядро бригады. Остальной же народ в военном отношении был совсем неопытный, хотя и пожилой, как говорится, свет повидавший. Да и срок формирования бригады оказался слишком коротким.

— Но ведь наш командный состав с первых дней войны на фронте, — вмешался в спор начальник политотдела Г. С. Маркухин. — Это же имеет решающее значение.

К мнению начальника политотдела мы прислушивались особенно внимательно. Призванный в действующую армию в 1942 году из запаса с должности секретаря райкома партии одного из районов города Рязани, он пользовался в бригаде большим авторитетом. Отзывчивый и общительный, Георгий Сергеевич умел находить ключ к сердцам людей, отличался строгой логикой мышления, умением делать верные обобщения, убеждать.

— На заводах и в колхозах, в общественных организациях, — горячо говорил он, — наши воины прошли школу коллективизма, получили хорошую закалку. Среди офицеров, сержантов и рядовых есть коммунисты с большим партийным стажем. Во время лагерной учебы бойцы освоили боевую технику, научились неплохо выполнять свои обязанности.

— Все это верно, — согласился я. — У нас опытный командный состав, крепкое ядро, большая партийная прослойка. Поэтому есть все основания считать нашу 58-ю вполне боеспособным соединением, хотя еще и недостаточно закаленным.

Конечно, за три месяца сформировать бригаду — обучить личный состав, сколотить подразделения, полки — невероятно трудно, ведь в мирное время на это уходило два года. В нашей подготовке, разумеется, остались еще слабые места. Меня, например, беспокоила артиллерийско-стрелковая подготовка офицерского состава, стрельба орудийных расчетов по движущимся целям. Не совсем четко были отработаны вопросы управления подразделениями и огнем в динамике боя. Все это нам предстояло по-настоящему освоить уже на фронте...

Поезд шел по землям, где побывали фашисты. Пепелища Тихвина и руины Волхова, стертые с лица земли рабочие поселки и деревни говорили о жестокости врага, суровых боях, которые шли здесь совсем недавно. К вечеру третьего дня пути мы уже были недалеко от линии фронта. За станцией Жихарево эшелон пошел по ветке, ведущей к берегу Ладожского озера, проложенной после прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 года. От противника нас теперь отделяла лишь узкая полоска земли. Стояли ленинградские белые ночи, кроме того, со стороны Синявинских высот противник непрерывно освещал местность ракетами. Было светло как днем.

Этот опасный участок проскользнуть незаметно нам не удалось. Над эшелоном просвистел снаряд, затем второй, где-то рядом ухнул разрыв... Судя по его силе, эшелон обстреливала тяжелая артиллерия. Беглый огонь чередовался с методическим, снаряды ложились все ближе к составу. Неприятно чувствовать себя мишенью и сознавать, что не можешь нанести ответный удар.

Вдруг раздался пронзительный скрежет тормозов, нас бросило к стенке вагона. Поезд остановился. Вражеский снаряд разорвался перед паровозом, следующий разбил автомашину на платформе, еще один угодил в вагон с боеприпасами в хвосте эшелона. Вспыхнул пожар. Нужно было как можно быстрее вывести состав из зоны обстрела.

Шейнин выделил артиллеристов в помощь железнодорожникам, а сам побежал к горящему вагону. Под огнем противника бойцы и железнодорожники отцепили вагон и потушили пожар. Вскоре послышались орудийные выстрелы с нашей стороны. Вражеские батареи замолчали.

Врач Зина Костюкова и военфельдшер Клава Мурина оказали первую помощь раненым и обожженным. Очень быстро путь был восстановлен, и наш состав двинулся вперед. Боевое крещение мы приняли...