Одновременно: жизнь

Хочу оговориться: то, что фестиваль проходил в Южно-Сахалинске, не значит, что его программа была периферийной и слабой. Наоборот, все картины либо уже имели какую-то фестивальную историю, либо их авторы – небезызвестные кинематографисты на мировом или своём национальном уровне. Да и в жюри были собраны крупные кинематографические фигуры. Один китайский режиссёр Цзя Джанкэ чего стоит, который в этом году в Каннах получил «Пальмовую ветвь» за лучший сценарий. Великий японский кинопродюсер Дзиро Синдо, сын знаменитого классика японского кино Канэто Синдо, привнёс в работу жюри благородную сдержанность, спокойствие и пристальное внимание к кино и мнению каждого, высказанному за столом во время работы. Я счастлив, что восемь дней общался с этими двумя людьми. Китайский режиссёр Джанкэ оказался очень классным парнем. Ему едва за сорок, но из-за того, что он совсем маленького роста, он воспринимался совсем как мальчишка. Он очень весёлый… Не делано, по-азиатски улыбчивый, а по-настоящему весёлый. Свободный, азартный и какой-то очень клёвый. Он совершенно не комплексует по поводу своего крошечного даже для китайца роста. Но при всей весёлости и лёгкости он внятно и несгибаемо формулировал свои мнения, с интересом выслушивая оппонента, и всегда готов был к содержательному диалогу, что тоже говорит о подлинной свободе, а не о спеси новых героев современного кино – он же безусловно один из главных героев сегодняшнего кинопроцесса. Единственная проблема, которая возникала в общении с ним, это трудности перевода. Если у японского продюсера был очень хороший переводчик, то русско-китайский переводчик из Хабаровска, которого отрекомендовали лучшим из существующих, оказался человеком дремучим, далёким от кино и от какой-либо культуры вообще, да к тому же довольно ленивым и, к несчастью, пьющим. Он просто не понимал тонкостей, которые возникали, и важности вопросов, которые мы обсуждали. Он не хотел вдаваться в детали, не понимая, чем занимается жюри и для чего всё это нужно. Очевидно, он привык переводить какие-то вопросы, связанные с таможней, оптовыми партиями и прочими важными, на его взгляд, вещами. То есть привык переводить диалог, который, в основном, существует у нас с Китаем. Бедный Джанкэ включал всю свою восточную деликатность, но периодически не выдерживал непонимания, а порой даже изоляции от остальных участников фестиваля и жюри. В такие моменты он вскакивал и пытался обращаться к нам по-английски, но его произношение и незнание остальными английского становились также непреодолимым препятствием для подлинного контакта. Возможно, именно по этой причине он не смог воспринять наши отечественные фильмы, представленные в программе. Прекрасный, просто прекрасный фильм Александра Велединского «Географ глобус пропил» он не понял вовсе и искренне переживал оттого, что видел, как радостно и чудесно фильм принимает публика, а он совершенно ничего не понимает. Русско-японский переводчик, житель Сахалина и в прошлом морской офицер, продемонстрировал безупречный стиль работы и хорошее, если не сказать глубокое знание японского и отечественного кинематографа. А это говорит о том, что диалог между Россией и Японией давно имеет не только оптово-таможенные аспекты и направления. Я очень впечатлён знакомством и общением с господином Синдо. Это могучий духом и воспитанием человек. Было трогательно видеть, как этот известнейший кинематографист, крупный продюсер и руководитель, несёт зонт над головой своего переводчика, когда у того были заняты руки. Режиссёр Павел Чухрай и актриса Виктория Толстоганова, мои коллеги по жюри, в моём представлении не нуждаются. Я в составе жюри оказался самым неопытным в смысле кино человеком, да и участвовал в работе жюри в первый раз.

Но о фильмах-лауреатах – и не только – хочу рассказать отдельно. Потому что они все заслуживают внимания и осмысления. Картина Велединского «Географ глобус пропил» выйдет на экраны уже этой осенью, и я уверен в большом её успехе. Однако другие картины, которые мне посчастливилось или не посчастливилось на фестивале увидеть, вряд ли дойдут до экранов и до вас. Но я всё равно хочу о них рассказать. Вот только постараюсь за сегодня войти в нужный часовой пояс. Когда перемещаешься на Запад, это сделать легче, чем в обратном направлении. В Южно-Сахалинске мне это не удалось, и я все восемь дней так и пробыл, по ощущениям, где-то в районе Красноярска или родного Кемерово. То есть посредине. Посредине страны и посреди запутанного и сложного сегодняшнего кинопроцесса и киноконтекста.

2 сентября