* * * 

Я иду по цветущему лугу,

хорошо и светло, как в раю,

незабудки поют мне как другу

немудрёную песню свою.

Я шагаю хмельной и беспечный,

закасав по колени штаны,

улыбаюсь ромашке аптечной

и подругам её озорным.

Всё в природе красиво и мудро,

хоть стихи или песни слагай,

про такое вот доброе утро

и такой замечательный край.

Я вприсядку пускаюсь с цветами,

никакого запрета мне нет,

ведь стрекозы не зря с мотыльками

тоже рядом танцуют балет.

Я кружусь на лугу каруселью,

от восторга валяюсь в траве

и картины пишу акварелью

в беззаботной своей голове.

                       * * *

Словно косы в космы расплетённые,

словно пальцы рук переплетённые,

как котёнком спутанный клубок,

корни, под землёю погребённые,

славой и величьем обойдённые,

кормят в неге выросший цветок.

                      * * * 

Зачем смеяться, если всё так грустно,

зачем грустить, когда весь мир смешон.

Да здравствует великое искусство,

смеяться громко в дни сорокоуста

и слёзы лить под старый патефон.

                      * * * 

Всегда рождала подлецов земля

в достаточном количестве на брата:

по генералу вышло на солдата

и по погонщику на каждого коня.

                  * * * 

В твоих глазах огонь шальной:

взглянула - и горю свечой.

В губах же клей. Прильнул я к ним,

приклеился и стал твоим.

* * * 

Мне жить с тобой и без тебя невмочь:

неясно всё, как действие в балете.

Ты улыбаешься, но только на портрете,

а в жизни хмуришься и гонишь меня прочь.

                      * * *

Хмель, наверное, бродит во всём.

мы с тобой целовались украдкой,

наливались наливкою сладкой

и хмелели от счастья вдвоём.

                     * * *

Я каждой женщине гляжу вослед

и девушек глазами провожаю.

Ты не ругай за это, дорогая,

смотреть меню – не значит есть обед.

        Л Е Т О

            1

Закружилась земля

в блеске лунных фантазий

всё быстрей и быстрей.

Так кружится юла

под ребячьей рукой,

иль танцует в экстазе,

захмелев от восторга,

на сотах медовых пчела.

И от гонки такой

стали ночи намного короче,

стали зори бывать

друг у друга в гостях,

пить вино или чай,

говорить меж собой по полночи

и, как знак рандеву,

поднимать в небо розовый флаг.

Светлым дымом цветов

затянуло луга и поляны,

божьей свечкой горит

на опушке лесной иван-чай,

ходим мы по земле

от круженья её как в дурмане,

словно кто-то на нас

вылил бочку вина невзначай.

Наши девушки вдруг

потеплели и стали смешливы,

в кружевах сарафанов

расцвели, как лесные цветы,

и завидуют им

чёрной завистью старые ивы,

и роняют росинки,

как слёзы, на них с высоты.

А когда-то они

тоже были стройны и пригожи,

точно также могли

волновать чьи-то души собой:

тёплый дождь, умывая, 

ласкал им бессовестно кожу,

и бесстыдник туман

ноги гладил холодной рукой.

А сейчас возле ив

обнимают мальчишки подружек,

их сердца, как оркестр,

играют любовь в унисон.

Смотрит небо на них

яркой россыпью спелых веснушек,

а кузнечик под музыку

пробует свой баритон.

До чего хороши

тёплых дней кружевных перезвоны,

точно кто-то мой край

светлой музыкой напрочь залил:

колокольчик ветрам

отдаёт с уваженьем поклоны,