Оффлайн

Эллен встала, обошла тело Йоханнеса и задержалась в дверях, так же отстраненно глядя на труп.

— Мне не хочется оставаться с вами. Я боюсь вас.

— Эллен, это не лучшая… — начала Сандра, но та просто развернулась и вышла.

— Хорошего мало, — сказал Нико и потер ладонью подбородок. От его прежнего мальчишеского задора не осталось и следа.

— Да, но все до жути логично, — ответил Давид. — Кто бы ни стоял за этой вакханалией, мерзавец действует как лев во время охоты. Тот пытается разделить стадо, потому что в одиночку жертва слабее, чем в группе. И, по всей видимости, ему это удалось.

— Ты тоже думаешь, это послужило поводом убить Йоханнеса? — спросила Йенни. Она снова пришла к выводу, что ее собственные мысли перекликались с рассуждениями Давида.

— Думаю, это послужило поводом убить кого-нибудь. Не знаю, действительно ли это был яд, и если да, то находился он в бутылке или только в стакане. Запаха нет, и я не горю желанием что-то пробовать. Как бы там ни было, факт остается фактом: доверять нельзя больше никому.

— И что это значит для тебя? — поинтересовалась Сандра. — Я лично не хочу оставаться одна. Для меня это даже хуже, чем находиться здесь. Несмотря на подозрения, что кто-то из нас может оказаться убийцей.

Давид кивнул.

— В конечном счете идея Флориана не так уж плоха, как я подумал поначалу. Нам лучше остаться здесь, но не сводить друг с друга глаз.

— И, по-твоему, всем нужно вооружиться ножами, чтобы в случае чего друг друга перерезать? — резко спросила Йенни.

Несколько секунд Давид раздумывал над ответом и наконец сказал:

— Да.

32

Она приходит в такое возбуждение, что игнорирует боль и начинает мотать головой, пытаясь при этом стонами привлечь к себе внимание. Чтобы кто-нибудь положил ладонь ей на лоб. Горло горит от боли, но Анна не знает, издает ли стон, хрип или какой-то еще звук. Затем она ждет. Неизвестно, сколько проходит времени, но ничего не происходит. Может, она снова одна? Или ее где-нибудь положили, и никто за ней не смотрит? А что, если — эта мысль внушает ужас — уже никого нет в живых? Может, этот монстр всех убил или изувечил и теперь использует ее тело в своих извращенных играх?

Как знать, — лукаво произносит новый голос, — может, ты вместе с другими уже украшаешь этот отель в качестве статуи?

Сложно сказать, какая из перспектив пугает больше: остаться жить, пребывая несколько лет в таком вот растительном состоянии, или же вероятность, что все, кроме этого монстра, мертвы либо в том же состоянии, что и она. Или возможность через несколько дней умереть от жажды.

Другая мысль вклинивается в сознание. Скверная, омерзительная мысль. Анна уже довольно долго пребывает в таком состоянии, ее тело лишено контроля. Что, если за это время она…

Анна втягивает воздух, пытается уловить запах, который подтвердил бы ее опасения, но ничего не ощущает. Пока что. Все-таки она человек, и человеческому организму рано или поздно необходимо…