Оффлайн

Что же такого странного в этой двери? Почему она знает, что с этой дверью что-то не так, но не может понять, что именно? Почему этот образ то и дело возникает в сознании? Все равно без необходимых деталей от него никакого проку. С другой стороны, что изменится, если разглядеть эту чертову дверь во всех подробностях? Пока окружающие не поймут ее сигналов, она может видеть что угодно, и это ничем ей не поможет.

Анна вспоминает о ладони, когда та вдруг замирает. Эта рука… рука Йенни… сигнал.

Она совершает над собой усилие, стискивает зубы и вновь поворачивает голову. На этот раз ей удается стерпеть боль.

Где она прервалась? Какую часть кода уже обозначила движением? Вероятно, лишь первую. Значит, следующий знак. Подбородок вверх, подбородок вниз, влево, вправо, еще раз вверх и вниз…

Рука пропадает. «НЕТ! — хочется ей кричать. Останься! Пойми, прошу тебя, пойми, что я хочу сказать тебе. Вспомни. Ты должна догадаться. Прошу… останься…»

Но ладони уже нет, она недосягаема.

Отчаяние вновь овладевает ею. Столько боли… И все напрасно. Они ее не поймут.

Это безнадежно.

Каким было ее самое сокровенное желание? Анна уже не помнит. Зато она знает, чего ей хочется теперь.

Не чувствовать больше болей, прекратить эти страдания.

Ей хочется умереть.

38

Йенни поднялась и отошла к креслу, стоящему прямо напротив камина. Рухнула на подушки, устроилась в удобное положение и стала смотреть на языки пламени. Внутри словно разверзлась пустота, в любую секунду готовая породить нечто жуткое. Темная пропасть, которая тянула из нее энергию.

Все они оказались в ситуации, столь чуждой реальности, что какой-то частью сознания Йенни еще надеялась наконец-то проснуться и понять с облегчением, что все это безумие, как и следовало ожидать, не более чем скверный сон.

Однако она понимала, что это реальность.

Йенни подумала о Тимо, о его мимолетном появлении, — и о том, почему никто не додумался спросить, кто выпустил его из холодильной камеры. Быть может, это был сам Маттиас? Хотя с чего бы ему это делать?

И почему Тимо сообщил им, что Маттиас приходил к Флориану, и тот примкнул к нему? Какую он извлек из этого пользу?

И наконец, главный вопрос: кто, по ее мнению, способен на подобные зверства? Кто изувечил Анну, убил Томаса и Йоханнеса? И вообще, с чего они взяли, что это дело рук одного и того же человека? Раз Йоханнес был отравлен, между тем как двое других…

Прежде чем Йенни успела обдумать этот вопрос, вернулись остальные. Нико держал в руках красный ящик со всевозможными консервами и пакетами.

— Этого должно хватить на пару дней, — сообщил он и поставил коробку на пол рядом со столиком. — Тут все продукты, которые не требуют приготовления.

Взгляд его остановился на бутылках с выпивкой.

— Думаю, к ним лучше не притрагиваться. Кто знает, в какой из бутылок есть отрава…

— Ну, по крайней мере, с водкой все в порядке, — заключил Давид и взял одну из бутылок. — В противном случае мы оба сейчас лежали бы в снегу рядом с Йоханнесом.

Нико критически взглянул на прозрачную жидкость.

— С водкой было все в порядке, когда мы ее пили. А это было до того, как мы отлучились. Где гарантия, что сейчас в ней ничего не намешано?

— Что это значит? — вскинулась на него Йенни. — Хочешь сказать, я воспользовалась вашим отсутствием, чтобы добавить отравы

в водку?

Нико помотал головой.

— Нет, я…

— Что ты? — Йенни невольно повысила голос, но ей было все равно. Слова Нико так ее возмутили, что она просто не могла оставить их безответными. — Ведь я единственная могла это сделать, не так ли? Кроме меня, никто не оставался рядом с бутылками. Так что, видимо, только я…

— Только не надо драматизировать, — прервал ее Давид. — До этого мы все выходили, чтобы вынести Йоханнеса. Включая тебя. Уже забыла?

Давид был прав. Почти.

— Все, кроме Флориана, — проговорила Йенни уже заметно тише.

Давид кивнул.