Офицерский гамбит

– Я-то, – на Игоря Николаевича смотрел не то наркоман, не то безнадежно больной, говоривший тихо, монотонно, тяжело переводя дыхание после каждого предложения, – я из мотострелков. С десантурой совместная зачистка была. Мой товарищ на фугасе подорвался… Я рядом был, – чтобы не было сомнения, что он был рядом, парень немного помахал своей культяпкой – остатком левой ноги… – Видел его без половины головы, с растекшимися мозгами… А тело… двигалось…

А теперь тут, среди гноя и крови… Тут всех режут, вдоль и поперек, часто без обезболивающего… Чтоб войну лучше запомнили… А родители Алика, парня, которому полголовы снесло, два дня назад письмо прислали… Получили четыре с половиной тысячи рублей… За сына… А тельник мне десантники подарили… На память…

Игорь Николаевич молча достал из дипломата две пачки недавно купленных сигарет, подошел ближе к парню и вложил в его ладонь.

– Держись, парень, не сдавайся. С этим твоя жизнь не закончилась. Просто надо бороться. Есть протезы, есть технологии, нужно только немного воли, держись!

– Думаете?! – Его глаза на миг вспыхнули, но, как перегоревшая лампочка, тут же погасли. – У меня девушка до армии была… Я даже не спал с ней, берег, как у нас говорят… Догадайтесь с трех раз, дождется ли она меня?!

В этом вопросе воплотилась вся горечь, вся скорбь мира.

– Нельзя ныть! Нельзя раскисать! – Игорь Николаевич крепко схватил парня и сжал до боли повыше локтя. – Слышишь?! Иначе пропадешь! А ты – здоровый, сильный мужик! Ты – русский солдат, и потому был там! И потому у тебя сил хватит и дальше бороться! Борись и победишь!

После этих слов Игорь Николаевич быстро, не оглядываясь, зашагал вниз по лестнице.

– Лучше б это мне полголовы снесло! – донесся до его излеченных ушей крик души, похожий на предсмертный вопль смертельно раненной на лету и уже пикирующей в последней конвульсии, в последнем акте жизни птицы.

«Господи, сколько же судеб искалеченных, искореженных, изломанных, как будто по ним танк проехал! Куда они теперь, эти мальчики, выдюжат ли?! Хорошо, я знаю, за что воюю, а вот эти деморализованные юноши, за что они воевали, за какие такие имперские ценности?! За имидж державы? Или за рейтинг?» И Игорь Николаевич впервые испугался своих мыслей о войне.

Часть третья Режиссеры и куклы

Судя по всему, мы будем в еще большей степени полагаться на стереотипы в будущем.

Роберт Чалдини, автор «Психологии влияния»

Глава первая

(Киев, апрель 2008 года)

1

В смутном, нервном апреле 2008 года в тяжелом от серых монументальных строений Бухаресте хозяин Кремля громко и внятно сказал эпохальное «фас!». И долго ожидаемая травля началась. Она была естественной, в духе вековой московской традиции. Как если бы речь шла о царском дворе, наполненном преданными подданными. Охота открылась знатная, рейтинговая, между приближенными началось негласное состязание, кто ловчее и кто острее на язык. Каждое действие, каждое виртуозно ввернутое слово фиксировалось, смаковалось в кулуарах, обсуждалось в ходе неформальных застолий – слишком многие жаждали заработать баллы, приобрести козыри, достичь уровня весомого путинского вельможи.