Офсайд 2

Мы не разговариваем. Три дня. Упрямая сука. Смотрю в зеркало, снова разглядывая следы ее когтей на щеке. Дрянь. Лиса говорит, что шрам останется надолго. Со временем замоется, но в ближайшем будущем мне придется свыкнуться с тем, что дрянная кошка оставила на мне свои отметины. Это против правил. Как и ее гребаное упорство в игнорировании меня.

Вчера я попытался с ней поговорить, а она отвернулась, словно ей плевать на все, что я скажу. Я купил колье с черными бриллиантами. Стоит целое состояние, а она просто, мать ее, отвернулась. Конечно, я пришел в ярость. Надел его силой, чуть не придушив при этом. Никто не отказывается от моих подарков. Никогда. Поддавшись гневу, я напомнил ей, кто она, на каких условиях находится рядом со мной и для каких целей. Она посмотрела на меня как на дерьмо, и разделась, не сводя с меня своих полных презрения глаз. Лекси вела себя, выглядела и говорила, как шлюха. Специально злила меня. Ненавижу, когда мной манипулируют. Я снова сорвался, залепив ей пощечину. Я был груб, перегнул палку, но она сама меня провоцировала.

А теперь я не знаю, как исправить то, что мы натворили. Оба.

После случая в Вегасе с нанятой лесбиянкой, мы вылетели на личном вертолете в Нью-Йорк, но я решил не спешить исполнять обещание с зеркальной комнатой. Мы приземлились на крышу небоскреба в Манхэттене. Прямо над моей двухуровневой квартирой в центре Верхнего Ист-Сайда. Шесть комнат, спортивный зал, бассейн, джакузи, размером с квартиру, в которой живет вся семейка Александры Памер. Я думал, что ее впечатлит, но Лекси не смотрела по сторонам. Закрылась в ванной и рыдала там несколько часов подряд, пока мне снова не пришлось выломать дверь. Напоил ее виски и уложил спать, потом занялся собой. Думал, что утром она придет в себя, успокоится, но как бы не так.

Я не из тех парней, которые умеют утешать, просить прощения, оправдываться. Но я, бл*дь, попытался. А она все равно, что на хер послала. А потом еще эта пощечина и ее показушный фортель с сексом, в котором она не участвовала. Именно так. Я не дурак и чувствую, когда женщина играет.

Все же было так хорошо. Мы отлично проводили время. Отжигали, как последний раз. Я просто не мог представить, что Лекси так среагирует на небольшой эксперимент. Ничего особенного и запредельного, чтобы вот так слетать с катушек. Какого хрена она вбила себе в голову, что раз я решил разнообразить наши отношения, то следующим этапом будут другие партнеры? Черт, у меня зубы сводит даже от мысли о других членах между ее ног. Не стоило мне говорить Лекси, что когда-то я мог делиться своими подружками с другими парнями. Это было до Александры Памер. Всему виной ее пуританское воспитание. Но я думал, что мы с ним покончили, после всего, что между нами было. А тут такой блок.

Я решил не осложнять отношения еще больше, и дать ей время остыть. Пару дней не буду ее трогать. Пусть переживет, а потом снова попробуем поговорить. Только, как мне себя отвлечь от желания ворваться в спальню и всыпать этой упрямой дурочке по пятой точке.

Переключаюсь на спорт. Утром пробежка, потом тренировка в нашем футбольном клубе, после идем с ребятами развеяться где-то. Отвлечься получается, но с трудом. Лекси тоже не сидит дома. Я оставляю ей машину с водителем, и знаю обо всех ее перемещениях. Ее подруга Марина объявилась и здесь. Она, оказывается, завела интрижку с Билли Крейгом, и приехала с ним в Нью-Йорк. И чем его прельстила эта наглая русская – мне не понять. Вульгарная, громкая, гиперактивная и вездесущая. Бесит до чертиков, что она все время таскает за собой Лекси.

Когда в один прекрасный день я узнаю, что Лекси провела вечер с неугомонной Мариной, Крейгом и его приятелями в одном из клубов, мы снова вдрызг ругаемся. Говорим друг другу очень некрасивые и злые вещи. Я обвиняю ее в том, чего не было, потому что точно знаю обо всех событиях, происходящих с Лекси. Личный водитель Джек докладывает о каждом ее шаге. Она влепляет мне пощечину, а я ей. А кончается все сумасшедшим сексом, в котором она, наконец-то, присутствует. Мне кажется, что на этом война закончилась, но утром она снова со мной не разговаривает.

Бл*дство. Как понять этих женщин? Я же знаю, что она страдает. Что ее безумно тянет ко мне, и все эти фортели требуют от нее невероятных мучений. Я могу надавить, дожать ее, но боюсь… Боюсь потерять то, что полюбил в ней. Разве не этого я хотел? Забыть, разлюбить, растоптать. Я понимаю, что все изменилось, у меня нет шансов остановить лавину, которая вот-вот обрушит наши жизни. И я отступаю, даю ей пространство. Впервые. Я даже отпускаю ее домой на два дня. Джека там нет, и для меня ее отъезд становится настоящей мукой. Я не сплю две ночи, постоянно ей названивая. Она кричит в трубку, что я кретин и отключает телефон, а посреди ночи второго дня приезжает на такси в слезах.

И говорит, что не может без меня жить.

Я так счастлив, до дрожи, обнимаю свою малышку, клянусь, что никогда больше не причиню ей боли. И верю в это сам.