Огненная Арка

— Запомните это ощущение, господа, — насмешливо сказала она, наблюдая, как они пьют темно-медовую жидкость. — Именно так чувствуют себя ваши жены, когда вы тянете из них магию через кольцо.

— Я не тяну, — тряхнул головой Васселен.

— Моя супруга вообще не ведьма, — прокряхтел Ферелейн.

Дальтер болезненно поморщился. Ларадер, Барнинг и Дормитт вдруг страшно заинтересовались содержимым стаканов. Аджарн, который единственный, казалось, не ощутил никакого влияния Арки, усмехнулся. Он наблюдал за Агнессой, опершись подбородком на скрещенные пальцы.

— Я вдовец, — спокойно сказал Постейт. — Не беспокойтесь, мадам Инайт, юристы гильдий уже создали комитет и занимаются изменениями в законах.

— Мы собираемся создать псевдореальности одновременно и с одной и той же целью — ради расследования, — продолжила Агнесса, когда маги отдышались. — Теоретически точки соприкосновения должны найтись, но… могут и не найтись, если в ваших мечтах абсолютно нет места ни для кусочка чужих. Если нет совпадений хотя бы в мелочах, понимаете?

Они понимали. Не пришлось уточнять, что Агнесса имела в виду в первую очередь существование женской гильдии. Кто-то мог уже смириться с ней, но псевдореальность — мир, где нет места пересиливанию себя… по крайней мере, при ее создании. Она вспомнила свою. Почему-то там поведение магов было отнюдь не таким, каким его хотелось бы видеть.

— То есть вы призываете к немедленному примирению, принятию, прощению и тому подобной мишуре, — прищурился Дормитт. И без того кустистые брови нависли над веками.

— Да. Причем не на словах, а на деле. Имейте смелость, господин Дормитт. Вы же хотите победить пришлых?

— Да, пожалуй, — процедил тот. — Дальтер, а мое участие необходимо?

— Если придется атаковать, это намного эффективнее делать в полном составе, — нейтральным тоном отозвался глава совета. — К тому же наши артефакты разморожены, и мы можем воспользоваться боевыми резонаторами… Они когда-то создавались специально под использование советом, — пояснил Дальтер Агнессе.

— Ладно, — Дормитт мотнул головой и налил себе еще бальзама.

— Скажите, — заговорил Аджарн, — а что будет с людьми? Допустим, я создаю псевдореальность. В ней обязательно будет совет гильдмейстеров, ваша гильдия и множество моих знакомых, которые останутся на тех же местах, что и в жизни, потому что своим существованием я доволен, — весело улыбнулся он. — И тут из своей псевдореальности приходит, к примеру, Дальтер. Но в моей уже есть один. Потом мы находим дорогу в реальность Ксарьена и встречаем там третьего Дальтера, а с ним еще одного Аджарна. Нас действительно ждет такая фантасмагория?

Агнесса уставилась на него, приоткрыв рот. Она вдруг представила себе это безумие.

— Не знаю, — наконец выдавила она. — Но повелители снов существовали каждый в одном экземпляре… Скорее всего, при объединении псевдореальностей в круг копии будут сливаться с, так сказать, оригиналом.

— Скорее всего? — Аджарн негромко рассмеялся.

— Я спрошу у Мелани. Если она знает, то расскажет. Она ничего не утаивает.

— Спросите. Перед отправкой, мадам Инайт, нужно учесть каждую мелочь. Я достану боевые резонаторы из хранилища. Проинструктируйте заместителей, господа… я правильно понимаю, однажды войдя, мы должны будем оставаться в псевдореальностях, пока не достигнем цели? Это займет время. — Дальтер встал, показывая, что пора заканчивать с болтовней.

— Постараюсь выяснить. Я думаю, что мы сможем выходить в общий мир только из своей псевдореальности. Как только войдем в слой повелителей снов, лучше будет не делать этого, — сказала Агнесса.

— Отлично, спасибо… И еще. Нам придется нырять в эти энергии, что вы сегодня показывали?

— Нам придется нырять в воронку, господин Дальтер. Используем ее. Так что не помешает унести оттуда саркофаги и захоронить их с миром. Все-таки когда-то там были покойники, пусть и в том неприглядном виде, о котором рассказывал вам Лаочер…

***

Мама вернулась около семи вечера. Лайна уже не замечала течения времени, погрузившись в найденную на полке приключенческую книгу полувековой давности. Книга была скучновата, но со временем Лайна приноровилась к тому, что пятьдесят лет назад принято было описывать действия героя в мельчайших подробностях, вплоть до чистки зубов. В комнате горела единственная лампа под выцветшим морковным абажуром. Радиоприемник деловито бормотал новостные репортажи.

Эвелина больше ее не трогала. Голос сестры время от времени доносился с кухни. Кажется, снова приходил ее приятель. Лайну он не интересовал. Будучи сама довольно резкой, она терпеть не могла чужую прямолинейность.

К ужину она вышла. Мама пристально смотрела то на Лайну, то на Эвелину. В детстве они никогда не могли скрыть от нее свои ссоры. Глядя на ее бледное лицо, такое беззащитное с ненакрашенными губами, Лайна испытала нечто вроде угрызений совести. У мамы и так полно дел, требующих внимания, чтобы еще разбираться в дрязгах дочерей.

Но на сей раз та и не стала разбираться.