Огненная кровь

Адер стояла в конце причала спиной к догорающему восточному острову Андт-Кила и не сводила глаз с маленьких лодок на волнах озера. Их было шесть, они все утро сновали туда-сюда, туда-сюда, забрасывая сети с грузилами и прочесывая дно, поднимая наверх улов – блестящих скользких рыбешек. Рыбу не выбрасывали, а перегружали в деревянные бочонки и снова забрасывали сети. Адер досадовала на заминку, отвлекавшую их от главного дела, но и винить их едва ли могла. Она сама дала поручение рыбакам Андт-Кила, попросила о помощи в такое время, когда ответить согласием было непросто. Их город еще дымился. Их убитые ждали погребения. Раненые – и те, кто срывал горло криком, и те, кто молчал, – требовали заботы. А она просила вывести на воду лодки для вылова трупов.

– Вы будете искать тела своих отцов и матерей, унесенных в озеро, своих братьев и сестер, – сказала она вслух.

«И одного моего», – добавила про себя.

Рыбаки только переглянулись, окинули волны взглядом и кивнули. Половина городка горела, пылали склады и погреба, где остались не съеденные за зиму припасы – припасы, на которых жители продержались бы до нового урожая. Труд лодочников не был напрасным. Людям нужна еда, а рыбаки знали свое дело и за поисками мертвых не забывали о живых.

Адер все утро простояла на причале, до боли в глазах глядя на юг, и каждый раз, как из воды поднимали разбухшее тело, в животе у нее переворачивался тяжелый камень. Она и за полмили отличала тела лесорубов от ургульских трупов. Последние, ободрав с них все ценное, без церемоний выбрасывали на берег, чтобы потом сжечь. Лишь бы не выволакивать один труп по многу раз. Мертвых андткильцев бережно поднимали на причал. Живые рыбаки вставали над ними, как поднявшиеся из мокрой плоти души. На таком расстоянии Адер не слышала голосов, но по наклону головы, по неподвижности поз видела, что они молятся.

Она и сама пыталась молиться.

«Интарра, – начинала она, – Владычица Света, прошу тебя…»

Этот призыв Адер повторяла вновь и вновь, но дальше зайти не сумела. Адер не могла знать, слушает ли богиня, есть ли ей дело до молящейся и даже существует ли она, – но молиться мешало не это. Не бывает веры без сомнений, но никакие сомнения раньше не мешали ей молиться. Нет, закончить мольбу ей не давало другое. Сейчас, над серо-голубыми водами озера, перед людьми, поднимающими из глубины бьющуюся рыбу и спокойных мертвецов, Адер знала, что дело не в богине, а в ней самой. Она не могла закончить потому, что не знала, о чем молит.

Брат мертв. Она сама его убила или помогла убить.

«Валин», – безмолвно произнесла она; имя засело в мозгу вбитым гвоздем.

Он был ей братом, а она его убила. Правда обжигала, но оставалась правдой, и вот, вместо того чтобы отвернуться от озера, уйти с головой в тысячу требующих заботы дел, вместо того чтобы напиться до беспамятства, выговориться до забвения, вместо того чтобы занять руки тяжелой работой, после которой проваливаешься в сон, – она стояла на краю причала, вспоминая содеянное, снова и снова повторяла имя мертвого брата и безнадежно пыталась молиться.

– Ваше сияние…

Голос Лехава за спиной, шарканье сапог по доскам причала. Она закрыла глаза, отмеряя последние секунды уединения приближающимися шагами.

– Что в городе? – спросила она, когда Лехав остановился у нее за плечом. – Убитых подсчитали?

– В такой каше трудно сказать наверное, – угрюмо сказал он. – Может, каждый второй.

Половина горожан убиты. Победа ли это против страшной мощи ургульского воинства? Или поражение?

– А из Сынов?

– Нас потрепали. Не так, как Северную армию. Я слышал, вы были на маяке?

Адер кивнула, так и не повернувшись к нему.

– Глупо, – сказал он.

До сражения она бы ощетинилась, стала бы многословно и громко доказывать свое – как бывало с Фултоном. И Фултон мертв. Погиб из-за ее желания видеть бой вблизи.

Она медленно покачала головой:

– Тогда это казалось важно.

Холодный ветер ворвался в повисшую долгую паузу, разогнал волну, раздул пожары за спиной.

– Я вас оставлю, – сказал наконец Лехав.

И не ушел.

Адер протяжно, прерывисто вздохнула.

«Интарра, – взывала она в душе, – Владычица Света…»

Она столько раз пыталась сложить молитву, столько раз не находила слов, что удивилась, когда они пришли: «Владычица Света, прости меня».

Адер не смогла бы сказать, за какое прегрешение вымаливает прощение. Она подвела отца, она содействовала его убийце, она взяла в советники лича, она подняла войско на войну против аннурской армии, она похитила трон у одного брата и вогнала нож под ребра другому.

Каждый шаг казался необходимостью.

«Прости меня», – снова взмолилась она, так и не решившись доверить воззвание речи.

Солнце разбилось о волны. Обожгло ей глаза. За спиной еще ярилось пламя. Прощение, казалось, лежало очень далеко от ее огненного пути. Адер еще раз взглянула на рыбаков, поднявших из озера новое неподвижное тело, и повернулась к Лехаву.

Он изучал ее – пророчицу, избранную Интаррой, императора Аннура – мрачным неуверенным взглядом.

– Идем, – сказала Адер уй-Малкениан, не дав ему заговорить. – У нас много дел.

51

Каден решился не сразу.