Огненная купель Шантунга

По докладу ее командира, корабль принял около полутора тысяч тонн воды в пробоины в кормовой части. Такова была цена двух подряд попаданий в ватерлинию «Победы». Одного в районе второй башни главного калибра, второго еще ближе к корме. Дифферент и крен удалось несколько выровнять контрзатоплением в носу, но корма броненосца все равно села на метр или даже более того. Скорость его теперь не превышала 12 узлов, поэтому Руднев и приказал «Победе» примкнуть к третьему броненосному отряду. Кстати, именно зрелище избиения этого броненосца заставило Григоровича перенести огонь своего флагмана на влепившего этот дуплет «Сикисиму». И похоже, что ту самую кормовую башню уже после расхождения с ним контркурсами «Петропавловск» японцу на время заткнул…

* * *

Сразу за «Победой» в строю шел «Три Святителя», еще час назад несший под клотиком своей фор-стеньги флаг вице-адмирала Чухнина. Корабль, оказавшийся становым хребтом русского флота в этом скоротечном, но жестоком бою. Передача Макаровым в третий отряд одного этого броненосца кардинально повысила боевую устойчивость русского соединения. Построен он был на Черном море, и теоретически его на Дальнем Востоке быть вообще не могло. Среди причин этого, кроме очевидной проблемы прохода закрытого турками Босфора, был и сам генезис наших линкоров, создававшихся для этого изолированного театра.

В России начала XX века было две практически независимых друг от друга школы линкорного кораблестроения. Балтийская и черноморская. На Балтике броненосцы строили для гипотетической войны с Британией, которая виделась крейсерской. В этой войне (которой всерьез никто не ждал), а главное – в угрожаемый период, русские крейсера и, желательно, броненосцы должны были выйти в океан и стать неуловимыми рейдерами на британских коммуникациях. Исходя из этого, балтийские линкоры имели большой запас хода, хорошую скорость и приемлемое в целом вооружение, но за счет ослабления их брони. Венцом этого генезиса «имени генерал-адмирала Алексея» стали броненосцы-крейсеры типа «Пересвет».

На Черном море все обстояло иначе. Там потенциальным противником была Турция, запечатывавшая выход русских кораблей из этого моря уже двести лет. И война против нее считалась неизбежной, и планы десантной операции для захвата Босфора разрабатывались и корректировались постоянно. В этой войне у черноморских линкоров цель была простая как мычание, но… практически невыполнимая. Им надо было сначала своими бронированными лбами проломить стену обороны турецких береговых батарей, а потом… Потом им предстоял бой в узкостях с ожидавшейся на помощь османам британской Средиземноморской эскадрой, состоящей из лучших броненосцев в мире. Теоретически – при поддержке своих береговых орудий, за своими минными полями. Если их успеют оборудовать до прихода англичан.

Поэтому для черноморских корабелов приоритеты были иные. Дальность? Скорость? А куда торопиться из моря, запертого противником? Но зато на броне и пушках броненосцев-черноморцев не экономили. И сегодня ярчайший представитель этой школы кораблестроения устроил сюрприз японскому флоту. Расстреливаемый в четыре корабля «Три Святителя» был почти постоянно скрыт столбами воды от взрывов снарядов. На нем замолкали орудия и появился дифферент на нос, он снизил ход, а вся его носовая оконечность какое-то время представляла собой море огня. Но… Но при всем этом он не тонул

и, судя по всему, совершенно не собирался этого делать! Он сохранил в строю кормовую башню главного калибра и семь шестидюймовок в бронированной батарее, хотя выше ее минут двадцать бушевал пожар, обе верхние шестидюймовки подбойного борта были разбиты, а то, что творилось вокруг его двух, вернее уже полутора, труб, подозрительно напоминало «Сисоя Великого».

Иван Константинович отметил тем не менее, что, несмотря на очевидные значительные разрушения в верхних частях броненосца, все пожары были уже потушены, корабль уверенно держался в строю и, несмотря на пятьсот тонн воды в корпусе, сохранял возможность дать 13 узлов. Осматривая «Святителей» в бинокль, контр-адмирал невольно усмехнулся: «индюк» – главная причина смешков и подколок, отпускаемых порт-артурскими кают-компанейскими острословами в адрес этого замечательного корабля, приказал долго жить. Шестидюймовый снаряд, угодивший в верхнюю часть форштевня, напрочь снес бронзового двухглавого орла, «украшавшего» этот самый форштевень. Почему слово «украшавшего» в данном случае оказалось уместным взять в кавычки? Просто это, так сказать, произведение искусства, было самым безвкусным и аляповатым изображением российского имперского герба, которое себе можно было представить! Толстое, круглое тело, растопыренные маленькие крылышки с несуразно торчащими перьями, несоразмерно большие, длинные лапы… Одним словом, карикатурен сей покойный птиц был преизрядно…

* * *