Огненная земля

Вскоре морская авиаразведка предупредила Звенягина о появлении групп из москитного флота противника, крейсировавших на входе в Керченский пролив, очевидно, с расчетом произвести атаку каравана. Звенягин, получивший приказ не подвергать перегруженные корабли риску морского сражения, держал курс к проливу. Казалось, этот герой морских сражений решил пренебречь указаниями командования и здесь сразиться с врагом. Но противник, очевидно, решил не выходить на оперативный черноморский простор, а устроить засаду в устье пролива. Звенягин кодировал: «Прошу немецких разведчиков не отгонять».

Южное побережье Таманского полуострова открылось пустынными, розно срезанными берегами с белой каймой прибоя. В облачной дымке угадывались горы Крыма. Перемычка далекой вулканической гряды как бы связывала западное побережье с заклубленными облачностью высотами Предкавказья.

Тамань! Древняя таинственная земля лежала перед взором Букреева. Вспомнились давно прочитанные книги о коралловых океанских островах, о Саргасовом море. Волны кипели у побережья, и нигде нельзя было обнару- жить признаков жизни. Как будто они были первыми мореплавателями, подходившими к этому полуострову.

На траверзе мыса Железного рога показались два «ягуара». Выполняя приказ флагмана, разведчиков не отогнали. Пройдя над кораблями, «ягуары» скрылись.

— Добро, — сказал Звенягин, — теперь пусть ждут…

Корабли круто повернули к земле, к тому пункту, где сосредоточивались десантные войска.

Букреев передал на все корабли команду приготовиться к высадке. Берег приближался. Теперь были хорошо различимы железные остовы полузатопленных самоходных немецких барж и незаметный издали, прилипший к воде, причал. Крутое прибрежье заканчивалось песчаным отмельным подбоем, по которому неслись длинные, пенные волны. Чайки, отяжелевшие от обильной пищи, уже без крика выхватывали глушеную рыбешку, засеребрившую море. Бакланы охотились в одиночку, подолгу прицеливаясь к добыче и спускаясь на нее с устремленными вперед клювами и хищно разжатыми лапами.

— Недавно бомбили, — равнодушно заметил Звенягин. — Имейте в виду, Букреев, нужно очень быстро произвести рейдовую разгрузку. К причалу нам не подойти, здесь очень мелко.

Корабли бросили якоря, но не глушили моторов. От причала сразу же отвалили многовесельные шлюпки и связанный из бревен плот, идущий на шестах, которыми упирались в мелкодонье. На веслах и на шестах работали моряки, радостно кричавшие еще издали.

Десантники умело подтянули к кораблям шлюпки, распределились, сами сели за весла и быстро пошли к берегу. Плот, нагруженный в первый рейд имуществом взвода связи, возглавлялся лейтенантом Плескачевым, ловко, по–рыбачьи, работавшим шестом. Плот легко подносило на волне, опускало, но не захлестывало.

- Не сломайся, Плескачев, — крикнул Рыбалко, устроившийся на корме шлюпки.

— Сломаюсь, починят, Рыбалко! — отозвался Плескачев, налегая на шест.

Наспех сколоченный причал был оборудован деревянными настилами, разлохмаченными и потертыми при швартовке.

Рыбалко, выскочивший первым на помост, определил по этим признакам, что сооружение недавнее, хотя успело потрудиться. На причале поджидали краснофлотцы. На поясах у них висели кинжалы и трофейные пистолеты. Бескозырки были затянуты маско–чехлами.

— Севастополь воевать, братки? — спросил пулеметчиков широкоплечий краснофлотец.

— Сусликов по степи гонять, — огрызнулся Шулик, не любивший загадывать ничего раньше времени.

— Тут сусликов нет. Тут самые слепыши. А крыс сколько, братки!

— Давай, помогай, — оборвал его Шулик, — любишь ты, вижу, парень, языком ножи точить.

— Как языком? — обидчиво спросил краснофлотец, пренебрежительно измеряя взглядом низкорослого Шу- лика. — Ты с какого корабля будешь?

— С крейсера святого лентяя… Тащи‑ка лучше вот весь этот хабур–чабур подальше от водоплеска. Ишь какая волна играет…

Плот вторично возвращался со взводом ПТР. Люди сгрудились, удерживая на весу свои длинноствольные ружья и ящики с патронами. Яровой приспособил вместо правила доску, и плот двигался теперь спорее и не крутился.

Шлюпка с Букреевьгм, Баштовым и Кондратенко шла под ударами весел опытных моряков «тридцатки». Красиво ошвартовавшись, шлюпка снова полетела к кораблям,! и на веслах остались моряки «тридцатки» с гвардейского крейсера «Красный Крым», очевидно, успевшие соскучиться по своей, моряцкой, работе.

Букреев огляделся. Крутой, метров в тридцать, глинистый обрыв тянулся к западу. В противоположной стороне белело резко отличное от морской синевы соленое озеро, вернее, лиман с солончаковым побережьем и низкими Камышевыми порослями. Ветер гнал по озеру сытую волну и со степи сносил в море бурьяны, которые снова прибивались к берегам, мокли и гнили, смешанные с водорослями.

Батальон быстро выгружался и располагался пока у берегов. Пулеметчики ставили на катки пулеметы, минометчики просматривали лямки. Все проверяли и подгоняли снаряжение, перебирали в ладонях запалы гранат, протирали автоматы и винтовки.

Причалила последняя шлюпка с автоматчиками.