Огненная земля

— Для минометчиков и пэтээровцев. Обычно в десанте, когда выходят из строя минометы и противотанковые ружья, расчеты используются в качестве автоматчиков.

— Отлично. — Полковник подумал. — Автоматы получите. Вы учтите, товарищ подполковник… Видите, как важно быть опытным десантником. Кстати, товарищи моряки, у меня полки не плохие, но в десантах не участвовали.

— Мы знаем, — многозначительно сказал Батраков.

- Не участвовали, — повторил полковник, внимательно присматриваясь к Батракову, — хотя и штурмовали Новороссийск. Очень просил бы вас помочь. Выделите опытных десантников и пришлите в наши подразделения для обмена опытом. Нам предстоит дело серьезное. Слышите?

В направлении Керченского полуострова снова грохнуло одновременно несколько взрывов, пронесшихся над степью рокочущими, как горное эхо, волнами.

— Что там происходит? — спросил Букреев. — Мы тоже обратили внимание.

— Готовятся к приему гостей. День и ночь идут взрывные работы. Строят укрепления…

— Вот оно что. — Баштовой повернулся и прислушался. — Там местность позволяет укрепиться с моря.

— Вы там бывали?

— Как же, товарищ полковник. — Баштовой помял-1 ся. — Вместе с майором Степановым, если мне память не изменяет. Ведь он там воевал в сорок втором?

— Он был там. — Гладышев посмотрел на часы. — Мне пора. Да, я лично в десанте буду впервые. Приходите, кое‑что подскажете. Вы специалисты этого сложного дела.

Букреев, поймав дружеский, но хитроватый взгляд зам-| полита, невольно покраснел.

— Я тоже молодой десантник, товарищ полковник, — признался Букреев.

Полковник приподнял черные, но уже с проседью брови, рассмеялся.

— Впервые? Шутите? Но вы же… — он щелкнул себя по козырьку, — моряк?

— Моряк, так сказать, по призванию, но не по специальности. Я пограничник.

— Пограничники, особенно если с Черного моря, все равно моряки. Одна закваска… Заходите и… тем более потолкуем…

Гладышев дружески распростился со всеми, сел в машину. Вскоре брезентовый кузовок. его автомобиля скрылся на приозерной дороге.

— Ну, как? — спросил Букреев.

— Сказал слепой, побачим, — уклончиво ответил Батраков.

— А вы, Иван Васильевич?

Баштовой помялся. Лицо его было хмуро и совсем невесело.

— Я ничего…

— Тут что‑то не так, Баштовой. Чего опечалились?

— Гладышева я не знаю, а вот майора Степанова помню. Неужели к нему попадем?

— А что майор Степанов? — заинтересовался Батраков.

— Знаю я его, к сожалению.

— Знаешь? Давно?

— Давненько. Еще по керченской операции. Не могу похвалить при всем желании.

— Керченская операция 1942 года, — раздумчиво произнес Букреев. — Наше отступление? В мае?

— Ну, не десант, конечно.

— Как же вел себя майор Степанов во время керченской операции?

— Плохо, — зло выпалил Баштовой. — Попалил людей не за цапову душу.

— А он вас знает?

— Меня? — Баштовой рассмеялся. — Еще бы… Напомните ему Камыш–Бурун. Мы с ним столкнулись на переправе. Дело у нас почти до пистолетов дошло.

Ты парень кипяток, — сказал Батраков, заминая разговор. — По–моему, пойдемте‑ка выполнять приказ и двигать к этой, как ее, фактории…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Вечером командир полка майор Степанов поджидал Букреева в «фактории». По стенам комнатки ползла грибковая плесень, кое–где штукатурка была отбита и виднелись косые сплетения дранки. В окнах, заколоченных жестью от консервных банок, посвистывал ветер. На койке лежали соломенный матрац, прикрытый верблюжьим одеялом, и тощая подушка. На столике, сшитом из ящичных Досок, возле полевых телефонных аппаратов стояли бутылка водки, выложенная на тарелку свиная тушонка и миска с помидорами и огурцами «желтяками». В углу, возле поставленной торчком мохнатой кабардинской бурки» виднелись два автомата с залосненными ремнями, насыпанные на пол гранаты и с полдесятка крупных таманских арбузов.

Степанов, человек средних лет, худощавый лицом, но округлый в поясе, разговаривал с дежурной по медчасти сестрой, молоденькой девушкой, вызывающе–красивой, с осиной талией, перетянутой желтым ремнем.

— Все же я так и не понял, освободили ли вы южную ферму для медчасти батальона? — спросил майор и окинул печальным взглядом нехитрую снедь, расставленную на столе.

Девушка тряхнула головой, пожала плечами.

— Я спрашиваю, — повторил майор.

— Не можем же мы выгнать своих в степь, чтобы поместить этих… краснофлотских девушек, товарищ майор.

— Что? — Майор сделал строгое лицо.

— Я уже сказала. — Девушка облизнула яркие губы, выпрямилась, опустив руки по швам.

Майор остановил взор на ее высокой груди, подчеркнутой туго затянутым ремнем и гимнастеркой.

— Выполнить мое приказание, товарищ сержант медицинской службы.

Девушка подбросила руку к пилотке.

— Вы приказали мне…

— Погодите, — остановил ее майор, — представьте себе, Тамара, вы дома, к вам приехали гости… Неужели вы так негостеприимны по натуре. Ведь это совершенно не в русском характере.

Девушка тряхнула кудряшками, ловко уложенными в блестящие пряди, опускающиеся из‑под пилотки.

— Можно итти, товарищ майор?

— Идите…