Огненные фарватеры

Кто-то сунул мне в руки огнетушитель. Обернувшись, я понял, что это был Тима Горягин. Бежать у нас не получилось — на палубе лежали наши товарищи. В свете пожара я разглядел старшину команды машинистов старшину 1-й статьи Андрея Торговкина. Он стонал. Вася Хохлов лежал, уткнувшись лицом в ватервейс, и я понял — погиб. В неестественной позе лежал Леша Кряжев. На него навалился старший краснофлотец Петр Мишин.

Перебираясь через листы вздыбившейся палубы, я пробрался на бак. Слева зияла огромная дыра. Из нее рвался огонь.

— Ящики со снарядами горят! — крикнул старший краснофлотец Гена Баклицкий.

— Давай огнетушителем!

Проку от огнетушителей оказалось мало. Мы решили размотать пожарный шланг, уложенный в специальной корзине на баке. Нам с Геной помогал боцман Иван Лукин. Когда справились с ним, боцман подскочил к мостику и громко крикнул:

— Товарищ командир, прикажите в машину, чтобы воду дали!

Секунд через двадцать шланг зашевелился, но из ствола не пролилось ни капельки. Тугие струи ударили в разные стороны по всей длине шланга.

— Иван! Шланг осколками посечен! — крикнул я.

— Вижу! — ответил боцман, вытаскивая нож-бебут.

Один удар — и шланг рассечен. Оставшейся части как раз хватило до отверстия, через которое мы и направили воду в погреб. Ящики зашипели, выбрасывая пламя и искры, огонь начал сдаваться. Вскоре погреб был наполовину затоплен, но из него продолжал валить черный дым. Как раз к этому времени на бак прибежал минер старшина 2-й статьи Василий Смирнов. Он притащил второй шланг, и боцман приказал Василию направить струю воды на второй очаг пожара, который бушевал возле пулемета. На баке снова появился Гена Баклицкий, в каждой руке по огнетушителю.

— Прыгай в погреб, там огонь полыхает по правому борту, нам до него не добраться! — приказал боцман.

Гена спрыгнул прямо в воду. Через несколько минут с пожаром было покончено. Боцман Лукин доложил об этом на мостик, а я ушел исправлять электрооборудование. Освещения, считай, на всем корабле нет. Остальные моряки во главе с боцманом Лукиным трудились на палубе. Они разбирали вздыбленную палубу, помогали нашему доктору — лейтенанту медицинской службы Николаю Захаревичу. Как выяснилось позже, ранены были комиссар Корсуков, командир БЧ-5 Гопанович, старшина команды машинистов Торговкин, командир отделения Кряжев. Погибли Василий Хохлов, рулевой Иван Светлов…

Рассвет встречали на подходе к Лавенсари. Мы подвели СЗ-1 к причалу и сразу же заделали пластырем пробоину в борту. А вечером того же дня ТЩ-58 совместно с другими тральщиками вывел подводные лодки к Гогландскому плесу, откуда они ушли на вражеские коммуникации. И эта часть работы, которая казалась нам наиболее сложной и трудной, прошла, как говорят, без сучка без задоринки.

С. ТУМОРИН,

старший лейтенант, командир МО-209

На чем Земля держится!

В старину люди полагали, что Земля держится на трех китах. Наш МО-209 тоже держался на трех «китах».

Младшего лейтенанта Александра Петровича Панфилова на войну призвали из торгового флота. Свое штурманское дело он знал блестяще, как сказали бы сегодня — от и до. Но «военной косточки» у него не было. И все же в экипаже Панфилова считали первым «китом».

«Китом» № 2 являлся старшина группы мотористов главный старшина Андрей Михайлович Деревяшкин. Говорил он очень громко, слова у него набегали одно на другое, особенно если он волновался или сердился. Спорить с Деревяшкиным боялись. Но дело свое знал основательно. Когда случалось, что в машине что-то выходило из строя, а у подчиненных не получалось с ремонтом, Деревяшкин приходил на помощь. Через минуту-другую совершалось чудо: двигатель начинал нормально работать. Подчиненные глядели на старшину с почтением. Потом, выбрав свободное время, Деревяшкин собирал своих ребят, объяснял, в чем была причина неисправности, как он нашел ее и устранил.

«Китами» № 3 было два человека — мичман Василий Соснин и командир отделения рулевых старшина 2-й статьи Анатолий Власов.

Соснин был мастером анализа. Допустим, сегодня что-то было сказано по радио в двух словах и только завтра по этому поводу появятся комментарии в газетах. Они, как правило, совпадали по тону и настрою с тем, как сегодня охарактеризовал это событие Соснин. Что касается артиллерийских и пулеметных дел Соснина, то он понимал и разбирался в них настолько хорошо, что налаживал и ремонтировал пушки и пулеметы не только на своем корабле, но и на соседних.

Командир отделения рулевых Анатолий Власов был ростом невысок. Остренький носик. Посмотришь на старшину — и жди: сейчас «выдаст» в чей-то адрес. И точно. Вот идет с бака наш кок Кузьма Никитин, несет на вытянутых руках лагун с компотом. Сейчас он его охлаждать поставит, за надстройку. Власов тут как тут:

— Кузьма, а ты Козьму Пруткова читал?

— Чего? — отдуваясь, переспрашивает кок.

— Следовательно, не читал, — резюмирует Власов. — Иначе бы знал, что сам Прутков заметил: «Новые сапоги всегда жмут».

— А у меня не новые, — отдувается Никитин. — Хотя жмут.