Огненный герцог

Странно, однако в отсутствие физического сходства Харбардова манера держаться напомнила Йену актера Питера Фалька, который играл детектива Коломбо. Хотя голос Харбарда в отличие от голоса Коломбо звучал решительно, он наклонял голову и косил глазами очень похоже.

Йен как раз пытался понять, что бы это значило, как Харбард выпрямился, покачав головой.

– Я ничего про него не знаю, Орфиндель, – произнес он.

– Зови меня, пожалуйста, «Осия», – сказал Осия – или он в самом деле Орфиндель? – Я уже давно известен под этим именем, и оно нравится мне больше многих других имен. У всех у нас есть свои любимые имена, не так ли, Харбард?

Ответом ему было ворчание. Харбард снова повернулся к Йену.

– Ну что ж, добро пожаловать в мой дом, гость, – произнес он несколько недовольно.

– Я благодарю вас.

Харбард взглянул на кружки, над которыми поднимался пар.

– Чай? Жена, ты вроде бы выставила к обеду свежепроцеженный сидр?

– А мне нравится чай, – сказала Фрида. – Я специально разогрела его с пряностями; травы помогут нашим гостям набраться сил и исцелиться.

– А питье получше ты не пробовала?

– Нет. – Ее губы сжались в прямую линию. – Попробуй сам, если желаешь.

– Ба… – Харбард снял с полки на стене большой глиняный кувшин, откупорил его и с трудом наклонил. – Ах… Не самый лучший сидр, но с момента его созревания прошло лишь несколько дней. – Он плеснул напиток в оловянную кружку, которую поставил перед Осией, а затем поставил еще одну кружку перед Йеном.

– Мне не надо, спасибо, – произнес молодой человек мгновенно пожалев о своих словах из-за свирепого взора Харбарда. – Я прошу прощения, – продолжал Йен, – но я не пью… опьяняющих напитков. – Ему пришлось употребить английские слова, поскольку в берсмале подходящих не обнаружилось. – Я не хотел никого обижать.

– И не обидел, – быстро вмешалась Фрида, бросив взгляд на мужа.

Харбард перевел на нее насупленный взор, затем отмахнулся, тяжело опускаясь на стул.

– Ладно, какие обиды… – Он взял обеими руками все еще дымящийся ломоть пирога, не обращая внимания на то, что горячая желтовато-коричневая начинка потекла по его пальцам, отхватил кусок, с усилием проглотил и улыбнулся. – И пусть никогда не говорят, жена, что твоя готовка несъедобна!

Фрида улыбнулась.

– Я-то надеюсь, что она не просто съедобна, муж.

– Да-да, она очень хороша, – проворчал он. – Не имел в виду ничего обидного, совсем как Йен Сильверстоун.

– Да я и не обиделась, муж.

– Просто последнее слово за собой оставляешь, не так ли, жена?

– Все может быть.

Йен первым делом принялся бы за тушеное мясо, но раз попал в чужой монастырь… Он отломил ложкой небольшой кусок пирога и подул на него, прежде чем положить в рот.

Ух ты! Пирог был настолько вкусен, что это даже причиняло боль. Корочка получилась в самый раз – хрустящая, притом не засохшая, однако начинка оказалась еще слаще: Йену не приходилось пробовать яблочного пирога сочней.

Осия улыбнулся ему.

– Фрида известна тем, что весьма искусна по части яблок.

– Изумительно! – произнес Йен с набитым ртом. Харбард смахнул с бороды крошки, затем съел ложку тушеного мяса.

– И это очень хорошо, жена, ничуть не хуже.

– Спасибо.

Харбард глянул на Осию.

– Что ему известно?

– Ему известно, что его друзья в беде.

Харбард быстро проглотил тушеное мясо и насмешливо фыркнул:

– Мертвы – ежели до Его Пылкости дойдет, что ты не схватишь наживку. Как ни крути, они покойники.

– Я так не думаю.

Йен кашлянул.

– Но почему, Осия? Или Орфиндель?.. Не будете ли вы так любезны объяснить мне, в чем дело?

– Хм… – Харбард поджал губы. – С чего же начать?

– Может, с начала? – спросил Йен. Харбард ожег его свирепым взглядом.

– Очень хорошо, – сказал Осия, лениво водя по столешнице указательным пальцем. – Только где бы нам взять это начало…

– Мы можем начать со Скрытых Путей в Городах, – вмешалась Фрида. – Или с Брисингамена.

Харбард последний раз поднес ложку ко рту, положил ее на стол, откинулся на стуле и сплел пальцы на животе.

– Так я начну.

Есть вещи простые (рассказывал Харбард), а есть сложные. Нетрудно понять, что дитя вырастет из своих одежек. И узнает: то, что утешало его и согревало, слишком мелко, слишком ограниченно.

Так же бывает, когда люди вырастают из мест, где жили.

Давным-давно один из Старших Народов – назовем их Дети Даны, или Туата дель Данаан, или просто Туата – обнаружил, что перерос свои маленькие городки и деревни и нуждается в более вместительных городах для себя и своих слуг.

Дело не в том, что их было слишком много, это не так; Туата всегда были немногочисленны и не особенно плодовиты…

– …в отличие от некоторых, чьи имена я могу назвать, – вмешалась Фрида, решительно фыркнув.

Харбард склонил набок свою львиную голову и сделал паузу, прежде чем продолжить:

– Кто рассказывает эту историю, жена, ты или я?

– Рассказывай, но правильно.

– До тебя еще дойдет очередь, – заявил Харбард. – А пока молчи.

Фрида снова фыркнула.