Огненный крест

Совнарком. Июль – 1918

В стране содом. И все – в содоме. Пожар назначен мировой. И пахнет спиртом в Совнаркоме – Из банки с царской головой.Примкнув штыки, торчит охрана, Свердлов в улыбке щерит рот. А голова, качаясь пьяно, К столу Ульянова плывёт.Он в размышленьях: «Вот и сшиблись!

Но ставки слишком высоки!» Поздней он скажет: «Мы ошиблись!» Но не поймут ревмясники.В морозный день эпохи мрачной, Да, через шесть годков всего, Они, как в колбу, в гроб прозрачный Его уложат самого.И где-нибудь в подвале мглистом, Где меньше «вышки» не дают, Из адской банки спирт чекисты Глумясь и тешась, разопьют.

И над кровавой царской чаркой, В державной силе воспаря, Они дадут дожрать овчаркам Останки русского царя.Еще прольются крови реки Таких простых народных масс. Тут голова открыла веки, И царь сказал: «Прощаю вас...»Он всех простил с последним стоном Еще в ипатьевском плену:

Социалистов и масонов, Убийц и нервную жену....Летит светло и покаянно На небо царская душа. И зябко щурится Ульянов, Точа клинок карандаша.Еще в нём удаль боевая. Еще о смерти не грустит. Но час пробьёт... Земля сырая Его не примет, не простит.

Стихи эти написал в начале «перестройки», в пору всяких эйфорий и смутных умозаключений, теперь же (как их не оценивай!) публикую в подкрепление возмущений кадета Ольховского.

А в памяти, как связующая нить, широко отгремевшая в России и за её пределами история преследования московской прокуратурой поэта и редактора газеты «Пульс Тушина», моего друга Владимира Фомичева. В ходе следствия и заседаний суда по «делу» Володи допрашивали авторов газеты, не москвичами интересовались тоже. Следовательница из конторы «По борьбе с организованной преступностью» настоятельно спрашивала: «Кто вам подсказал тему стихотворения «Совнарком...»? И каким образом переправляли вы эти стихи в московскую редакцию «Пульса»?»

Кто бы рассказал сейчас, как, наверное, округлились мои глаза от сего «странного» вопроса?! Какое выражение было на моем лице? Что-то ж было «написано» тогда на нём, черт побери?! «Переправляли» – это ж, конечно, из той «оперы», когда подразумевается некая законспирированная организация!

Шел на допрос по повестке, врученной (всученной) мне со злорадством «заклятыми друзьями» из писательского союза. Шел, как ходил по Южной Америке, весь в белом! Шел я, как мечтал когда-то возникнуть в Рио-де-Жанейро Остап Бендер – в белых штанах! Шел – и бутон белых завязок-шнурков на белейших кроссовках цвел под ярким летним солнышком откровенно вызывающе и дерзко.

В висках так же вызывающе звенели строчки Даниила Андреева:

Перед бурями иных времен Отдохни, прекрасная Земля!

Странным «видением» обладали ельцинские следователи, всерьез интересуясь способом «переправки стихов» в редакцию московской газеты, когда, хоть и бедственная, но еще существует почтовая связь, где, правда, по утверждению гоголевского Хлестакова, наверное, и сейчас всякий почтмейстер «подлец, пьёт горькую». Да суть не в этом. Прокуратура демократов, в данном случае с «головой царя Николай 2-го», выступила прямым образом в защиту Владимира Ильича – от моих художественных «нападок», когда таких нападок, пожестче и позлее, была полна вся свободная российская пресса!

Вождя товарища Ленина прокуроры, занимавшиеся нашими «делами» по «Пульсу Тушина», косвенно, но «защитили». Чего, впрочем, не наблюдал я – ни ранее, ни позднее – по отношению демократов к другому вождю: И.В. Сталину.

Было над чем задуматься!

* * *