Огненный крест. Бывшие

О подложности досье наперед знал Николай Иванович Ежов, но знал и другое — именно этого ждет от него Сталин. Этот человек карликового росточка, педераст по выражению половых чувств (природа часто шалит вот таким образом, отмечая свои сверхэкземпляры; особые не по физическим качествам, а по античеловеческой сути) станет главным, «несущим» винтом НКВД в подготовке процесса над военными. Именно после расстрела Тухачевского с группой крупнейших военачальников грянет всесветное истребление «мозга» Вооруженных Сил, а затем и великого множества среднего командного состава — скоро дивизиями будут командовать вчерашние командиры батальонов и рот, и все это отольется невиданной кровью народа в начале войны. Так что кровь пускали Сталин и его чекистские выродки не Тухачевскому и командирам Красной Армии, а прежде всего народу. Он, этот народ, ляжет клочьями растерзанного мяса по бескрайним лесам и полям Белоруссии, Украины, Прибалтики, переполнит сборные пункты пленных: за колючей проволокой под голым небом, на голой земле — откуда погонят их, пленных, к могильным рвам, ибо Гитлер распорядился вести войну на Востоке без жалости, а русских считать «унтерменшами», то бишь недочеловеками. И чем больше их будет убито, тем лучше для великой Германии и вообще просвещенной Европы. Так что рубил голову народу не Гитлер, а вместе с Гитлером… Сталин. Оба поочередно секли по шее русского народа. Опустит топор — и утирает лоб, восстанавливает дыхание, а в это время другой с размаху лезвие под затылок! Кровищи, брызг! Однако стоит народ… И удивлялся потом Сталин: знал, как и кто рубил под шею, а народ не рухнул, да еще сохранил любовь к нему и партии, которая его несла на руках к высшей власти над телом и душой народа. И от такого удивления и вырвется у Сталина тот самый тост за здоровье великого русского народа. Уж очень был поражен и удивлен убийца: рубили, рубили с Гитлером, ан выстоял народ. Ну что тут поделаешь — великий и есть!..

Подает свой голос из небытия и Димитрий Михайлович Панин: «„Статистика", собранная мною за время заключения, подтверждает, что все белые офицеры и солдаты, поверившие советскому правительству (это разного рода амнистии и призывы к возвращению из эмиграций. — Ю. В.), окончили жизнь в подвалах (в подвалах расстреливали. —

Ю. В.), тюрьмах, лагерях. С дьяволом в сделки не вступают!»[95]

«Все

белые офицеры и солдаты…» Я и впрямь не встречал таких, хотя именно такими людьми занимался более трети жизни. Были истреблены поголовно все.

«С дьяволом в сделки не вступают!»

Нам нужно строить жизнь, а не выискивать и уничтожать всех, кто хоть чуточку отличается «цветом» убеждений. Иначе нам не быть. Иначе мы выродимся. Вырождение и так уже коснулось нас…

Наши знания о «корниловце» Скоблине неожиданно пополняет один из замечательных советских разведчиков второй мировой войны, Леопольд Треппер, своей книгой «Большая игра» (М., 1990).

В ноябре 1942 г. контрразведывательная служба гитлеровского рейха выследила Треппера. На одном из допросов гестаповец Карл Гиринг не без гордости сообщил Трепперу, как «они», то есть секретная служба «третьего рейха», поставили к стенке Пятницкого [96] и Тухачевского.

Пятницкий, по словам Треппера, подбирал, формировал и рассылал кадры Коминтерна по всем странам. Сфабрикованное в Берлине «дело» обрекло не только Пятницкого (его арестовали в начале 1937 г.), но и едва ли не весь состав различных служб Коминтерна. Ведь «враг народа» Пятницкий имел непосредственное отношение к расстановке кадров. В ближайшие месяцы было уничтожено несколько тысяч заслуженных революционеров самых разных национальностей.

Следующий удар пришелся по Красной Армии, и не без участия Скоблина. Именно Скоблин, по признанию Гиринга, подсказал в 1936 г. идею уничтожения Тухачевского, вскоре с кровавым блеском осуществленную Гейдрихом. Как пишет Треппер, Красная Армия «стала поистине красной от крови…».

Карл Гиринг тоже приложил руку к данному делу.

Всего два удара из Берлина — и, по существу, ликвидирован Коминтерн и предельно ослаблена Красная Армия. Берлин не сделал ни единого выстрела.

Скоблин тоже мог быть доволен. Он отомстил большевикам, да так — даже в самых смелых мечтах это невозможно было представить. Он только развил свою мысль в Берлине — и в землю лег весь командный состав армии, которую они, белые, не смогли одолеть в боях. А что до Кутепова и Миллера, не беда. Таковы правила игры…

Уже после всех лет гестаповских и советских тюрем, после пыток, нравственных мучений, крушений идеалов Леопольд Треп-пер писал: