Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

Тевактеньон дала книгу Иэну, приказав отдать ее мне. Она сказала, что книга принадлежала Зубу выдры, члену моей семьи.

Ледяной палец коснулся моей спины, когда я услышала эти слова, и остался там. Беспокойство щекотало мою кожу, как прикосновение призрачных пальцев. Моя семья, действительно.

Когда-то давно я сказала ей, что Зуб Выдры, возможно, принадлежал к «моей семье», потому что не могла описать особое родство путешественников во времени другим термином. Я никогда его не встречала — по крайней мере, во плоти — но если он был тем, кем, я думаю, он был, тогда это его голова с серебряными пломбами захоронена на нашем маленьком кладбище.

Может быть, я, наконец, узнаю, кем он был и как оказался здесь.

— Он совсем не был охотником, — заметил Джейми, критически глядя на страницу. — Даже не мог поймать бурундука в ловушку. И это летом!

К счастью для Зуба выдры, если мужчина действительно был им, он был знаком со съедобными растениями и, казалось, был очень горд, определив папайю и хурму.

— Ради бога, узнать хурму — небольшой подвиг, — сказал я. — Она похожа на оранжевый бейсбольный мяч.

— И на вкус, как ночной горшок, — добавил Джейми, который терпеть не мог хурму. — Хотя он был голоден, и если ты голоден сильно… — он замолчал и продолжил читать про себя, шевеля губами.

Мужчина бродил в лесу достаточно долго. Хотя «бродил» кажется не совсем правильным словом. Он двигался в определенном направлении, руководствуюсь по солнцу и звездам.

Как бы там ни было, в конечном счете, он нашел деревню. Он не говорил на их языке — «Почему он думал, что должен?» — вслух спросил Джейми — но впал в ужасное расстройство, когда обнаружил, что женщины в деревне готовят еду в железных котелках.

— Тевактеньон об этом говорила! — воскликнула я. — Когда рассказывала о нем. Она сказала, что он все время говорил о котелках, ножах и ружьях. Он говорил, что индейцы… Как же она сказала? Они должны «вернуться к обычаям своих предков, иначе белые съедят их живьем».

— Очень экспансивный парень, — пробормотал Джейми, не отрываясь от книги. — И со склонностью к риторике.

Через страницу или две стало понятно, почему Зуб Выдры придавал такое значение котелкам.

— «Я потерпел неудачу, — читал Джейми. — Я прибыл слишком поздно», — он распрямился и поглядел не меня, потом продолжил.

— «Я не знаю точно, в какое время я попал, а эти люди не могут мне сказать, их летоисчисление совсем не совпадает с моим. Но я знаю, что я опоздал.

Если бы я прибыл, как намеревался до 1650 года, в деревне, находящейся так далеко от моря, не должно быть железа. И то, что его используют здесь для домашних нужд, означает, что я опоздал, по крайней мере, лет на пятьдесят, а может и больше!»

Зуб Выдры на несколько дней погрузился в пучину отчаяния от этого открытия. Но потом укрепил свой дух и решил продолжить свое дело. Нагруженный едой, он отправился на север один.

— Понятия не имею, что за дело было у человека, — заметил Джейми, — но скажу, что он выказал большую силу духа. Его друзья или мертвы, или исчезли, а он, не имея понятия, где находится, продолжает его.

— Да, хотя, если честно, я не думаю, что у него был выбор, — сказала я и мягко коснулась книги, помня мои первые дни после прохождения сквозь камни.

Различие, конечно, существовало. Этот человек намеренно проник сквозь камни. Почему и как он это сделал, пока было не ясно.

Путешествуя по дикой местности в одиночку, Зуб Выдры решил, что займет свой ум, описывая путешествие, свои побуждения и намерения.

— «Возможно, я не преуспею в моей попытке… в нашей попытке. Наиболее вероятно, что я просто погибну в этой дикой глуши. И если так, то мысль о том, что останется повествование о нашей благородной попытке, является некоторым утешением. И это все, что я могу сделать ради памяти тех, кто был моими братьями, моими товарищами по делу».

Джейми остановился и потер глаза. Свеча почти прогорела, мои глаза наполнились слезами от зевоты, и я едва могла видеть страницу, чувствуя в голове пустоту от усталости.

— Давай пока перестанем читать, — сказала я и положила голову на плечо Джейми, ощущая комфорт от его теплого твердого тела. — Я не могу больше бодрствовать, и, наверное, нельзя просматривать эту историю в спешке. Кроме того, — я замолчала, чтобы зевнуть, и моргнула, — Бри и Роджер тоже должны услышать ее.