Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

— Ну, вряд ли он сумел бы остановить европейцев, — возразила Брианна. — Он ведь не планировал вторжение могавков в Европу?

Широкая усмешка появилась на лице Джейми.

— Мне бы это понравилось, — сказал он. — Могавки заставили бы саснэков [281]призадуматься. Но увы, — он насмешливо взглянул на меня, — наш друг Роберт Спрингер не был настолько честолюбив.

Однако то, что задумали Спрингер и его друзья, имело довольно грандиозный характер и вероятно… только вероятно было выполнимо. Их намерение не состояло в том, чтобы предотвратить вторжение белых полностью, они были достаточно разумны, чтобы понимать невозможность такого деяния. Они намеревались заставить индейцев быть осторожными с белыми и налаживать отношения с ними с позиции силы.

— Вместо того чтобы позволить им строить большие города, они могли держать белых запертыми в небольших поселениях. Вместо того чтобы позволить им строить укрепления, сначала потребовать от них оружие. Установить торговлю на своих условиях. Всегда превосходить их числом и оружием, вынудить европейцев научить их работать с железом.

— Возвращение Прометея, — прокомментировала я, и Джейми фыркнул.

Роджер почти с восхищением покачал головой.

— Какая бессмысленная затея, — сказал он, — но нельзя не восхититься их мужеством. Возможно, это сработало бы, если бы они смогли убедить ирокезов, если бы они попали в нужное время прежде, чем равновесие качнулось в сторону европейцев. Но все пошло не так. Сначала он попадет не в то время, а потом понимает, что его друзья не последовали за ним.

Внезапно я заметила гусиную кожу на руках Брианны и поймала ее взгляд, полный понимания. Она вообразила, каково это оказаться в чужом времени… совершенно одной.

Я легко улыбнулась ей и положила ладонь на руку Джейми. Он рассеянно накрыл мою руку своей ладонью и мягко пожал.

— Да. Он почти отчаялся, когда понял, что все пошло неправильно. Он подумал о том, чтобы возвратиться, но у него больше не было драгоценного камня, который, по словам Раймонда, должен был защищать во время перехода.

— Он все-таки нашел один, — сказала я. Встав, я потянулась к верхней полке и сняла оттуда большой необработанный опал, сияющий сквозь вырезанную на его поверхности спираль.

Тевактеньон, пожилая индианка, дала мне камень, когда мы явились в Снэйктаун, освобождать Роджера. Она так же рассказала мне историю Зуба выдры и то, как он встретил свою смерть.

— Да. Хотя он ничего не упоминал про него, — Джейми откинулся на спинку стула, проведя обеими руками по распущенным волосам, потом потер лицо. — История кончается на том, что он решил продолжить свое дело, несмотря на неподходящее время и свое одиночество.

Все некоторое время молчали, подавленные грандиозностью и тщетностью этого плана.

— Он не мог думать, что это сработает, — произнес Роджер хриплым голосом.

Джейми покачал головой, глядя вниз на дневник, хотя его темно-синие глаза смотрели мимо него куда-то вдаль.

— Он и не думал, — сказал он тихо. — В конце он написал, — пальцы Джейми очень мягко коснулись страницы, — что тысячи его людей умерли за свободу, еще больше тысяч умрут в последующие годы, но он пройдет свой путь с ними ради кровной чести, и умереть в борьбе — это все, что воин-могавк может просить у судьбы.

Я услышала, как Иэн потянул дыхание. Брианна нагнула голову, и яркие волосы закрыли ей лицо. Серьезное лицо Роджера было повернуто к ней, но я видела не это. Я видела человека с раскрашенным черной краской лицом, который шел через холодный лес, держа в руках факел с холодным пламенем.

Рывок за юбку отвлек меня от видения, и, взглянув вниз, я увидела Джемми, который тянул руку к камню в моей руке.

— Что это?

— Что… О! Это камень, милый. Видишь, какой красивый камень, — я протянула ему опал. Он схватил его обеими руками и уселся на пол, с любопытством рассматривая его.

Брианна вытерла под носом, а Роджер откашлялся с шумом, напоминающим треск разрывающейся ткани.

— Интересно, — сказал он хриплым голосом, махнув рукой в сторону дневник, — почему, черт побери, он писал на латыни?

— Он писал об этом. Он изучал латынь в школе, и, быть может, именно это настроило его против белых людей, — Джейми усмехнулся Молодому Иэну, который состроил гримасу. — И он считал, что если будет писать на латыни, любой, кто посмотрит дневник, посчитает его лишь сборником молитв.

— Kahnyen’kehaka так и думали, — вставил Иэн. — Старая Тевактеньон все-таки сохранила книгу, и когда я уходил, дала ее мне и сказала, что я должен отдать книгу вам, тетушка Клэр.

— Мне? — я немного заколебалась, но протянула руку и коснулась открытой страницы. Я видела, что чернила к концу заканчивались, и некоторые слова были лишь углублениями на бумаге. «Он выбросил исписанную ручку? — подумала я. — Или оставил себе на память?»

— Ты думаешь, она знала, что написано в книге? — спросила я. Лицо Иэна было бесстрастно, но в мягких карих глазах был намек на беспокойство. Когда он был шотландцем, он не мог скрывать свои чувства.