Огненный крест

Интересно, что здешнее российское консульство распиналось за Черномырдина, а теперь горой за Лебедя. Зная, что дипломаты, особенно старые советские дипломаты, всегда держат нос по ветру, мне кажется, что это очень знаменательно. Ну, посмотрим, 17 декабря не за горами, а вот июль покажет еще больше. (Речь идёт о выдвижении кандидатов и о президентских выборах 1996-го – Н.Д.)

Недавно у меня был один русский банкир. Дагестанец. Он разыскивает своих родственников по всему миру. Был в Америке, Бразилии, едет в Аргентину, Колумбию, Чили и Турцию. Мой адрес ему дал консул. Приехав ко мне, он первым делом заявил, что он очень богат, имеет много предприятий и банков. По-видимому – нефть, но я не спрашивал. На руке золотые часы и грубая широкая золотая цепь. На мой вопрос – не боится ли он ездить с такими драгоценностями на руках, последовал гордый ответ: «Ограбят, купим другие, денег хватит, за ними дело не постоит».

Приехал он на люкс-такси и не отпускал его пока сидел у меня. Заговорили о политике. Конечно, он за теперешнее положение, за Черномырдина и компанию. Я ему напомнил о результатах опроса мнений, которое на первое место ставит Зюганова, а на второе Лебедя. Он потряс рукой, обремененной золотом, и сказал: «Глупости, пусть говорят, что хотят, мы, капиталисты, этого не допустим. Деньги решают всё, а они у нас. У них нет таких денег, которыми мы располагаем... Мы не допустим!»

Вот мнение «новых русских». В течение разговора я получил возможность спросить его о родителях. Он гордо ответил, что его отец был секретарем обкома КПСС (какого именно, не помню). Было это до падения СССР. Тогда я понял, откуда у него такие деньги. Сам же он михрютка и малоинтеллигентный. При нём был какой-то человек, скромно одетый, с которым он разговаривал свысока. На охранника человек этот не похож. А мне было неудобно спросить, кто это такой.

Думается мне, что этот посетитель был типичным представителем теперешних в России экономических заправил».

1 января 1996 года

В фазах лун – нестабильный и грозный –

Начинается год високосный.Ходит Каин и ставит печать:Начинают морозы крепчать!Телевизор осип от испуга:Нам не выйти из адского круга,Если красные к власти придут!Что же? Камень на шею и – в пруд?Что же, что же? О Господи, что же?

В кадре женщина с бархатной кожей:Попка круглая, плечи и грудь!Суть ясна. Чуть прикрытая суть.Високосного года начало.Тихий ужас шипит из бокала.Где-то взрыв прогремел тяжело:Самолёт иль объект НЛО?

Что-то будет! Закроют границы?В одночасье ль Чечня испарится?Или башне Пизанской упасть?Или вновь перекрасится власть?Отмечается важность момента:Новый колер в речах президента! Все Гайдары навытяжку в ряд, Все шахраи на стрёме стоят.

Високосного года начало, Блудный час сатанинского бала. Утром глянешь в окошко, а в нём –Два Чубайса стоят с кистенем.

* * *

Сибирским трактом, припорошенным снежком и отчасти затянутым январской метелью, ехали хорошие крестьянские розвальни при пассажире в тулупчике, вознице и при добром Воронке, бронированные копыта которого стучали по железному мосту через речку Пышму. Надо заметить, что речка протекала, подо льдом теперь, мимо известного в сибирской истории селенья Богандинское. Селенье называлось так на дорожном указателе, в обиходе же именовалось попроще – Килки, воспаленно сияя в лунном свете восстановленным куполом церкви, в которой по окрестному преданию якобы молился адмирал и Верховный правитель России Александр Васильевич Колчак.

На дорожную патриархальную картинку вряд ли бы обратили внимание два милиционера гаишника у будки, покрашенной в два цвета, как на израильском флаге, в белый и синий, мало ли нынче кто, как и по какой демократской или житейской надобности ездит, если б в следующее мгновение кованый полоз розвальней не наехал на петарду, коими балуются мальчишки, подкладывая обычно на рельсы перед мчащимся локомотивом.