Огненный крест

... Наша колония была трудолюбивой, работящей. И на всякие спекуляции и тёмные дела не шла».

Холод

Ранний час, алкашей перетряс, Из подъездов – Освенцим народа, Столб фонарный, как свечка, погас. До скончания века – три года.Сонмы новых ошибок и проб, Но расписан итог как но нотам: Я в автобус вбиваюсь, как в гроб, Он взорвется за тем поворотом.

Ни печали, ни грусти в душе Под гипнозом всеобщего свойства, Жду с каким-то азартом уже Кульминаций взрывного устройства.Никому не сносить головы – Ни дельцу-подлецу, ни поэту. Где любовь-покаянье? Увы! Где отвага и жертвенность? Нету.Мчусь со всеми в огне заревом Сквозь моторные выхлопы вздохи. На холодном стекле лобовом

Обнажается бездна эпохи...

Г.Г. Волков – в «Тюмень литературную».

31 января 1998 года.

«... То, что вы приняли в свою газету наших писателей и поэтов, это еще больше нас сблизило, ведь «Тюмень литературная» пошла не только в Венецуэле, но и по всему миру, как в Австралию, Аргентину, Канаду, я не говорю о западной и восточной стороне Соединенных Штатов Америки, а также о некоторых других странах, о Европе, например, о Латинской Америке, где почти век живут, сохраняя свою русскость, наши соотечественники...

Был момент, когда мы совсем было растерялись... Прилетают артисты из Советского Союза, представители правительства, и нам говорят, что России нет, что история страны началась с 17-го года. Наши дети нас спрашивают: в чем же дело?!

И вот появилось возможность печататься в России, бывать на родине, встречаться и разговаривать с соотечественниками, ездить друг к другу в гости... Жаль, конечно, до боли, что правители, начиная с Горбачева, Шеварднадзе, разрушили то, что создавали наши отцы, что стали разделять Россию на куски, не требуя даже компенсации за увод русских войск из Германии, из Польши, других стран... Раздел и разграбление страны произошли быстро. Мы видим плоды этой воровской «работы», а виновных, выходит, нет?! Русский народ опять оказался в дураках. Правят люди, которым Россия нужна как база для своих целей...»

Дорогие мальчики-кадеты! – думалось при чтении посланий. Как же вы, воспитанные в любви к Родине, деликатны. Да эти Горбачевы, совершившие неслыханные в истории народов предательства, преступления, будут навеки прокляты. Уже прокляты! Навеки. И как низко пали те, кто ещё подаёт им руку.

«Мужие, братие, вы видите и ощущаете, в какой великой беде всё государство ныне находится и какой страх впредь, что легко можем и в вечное рабство впасть!» – увы, без взаимного отклика взывает к русскому народу из глубины 1612 года народный герой Козьма Минин.

Свобода

Ах, как грохочут всякие «любэ»,

Как возгудают рекруты удачи! Ни партбюро тебе, ни КГБ, «Поля чудес» и тампаксы в придачу.«Совок» несчастный, быдло, лабуда, Я кипячусь, как помпа на пожаре: Гагарин, Жуков!.. Тщетно, брат, когдаБанкуют огайдаренные хари.Творцы беды, собчаковских балов, Они при всем провале и обвалеГоразды бить из танковых стволов, Чтоб, понимаешь, мы не психовали.

Свобода? Век свободы не видать! Помыслишь вдруг в горячую минуту. Но есть верняк – смириться и принять, Закрыть глаза и все списать на смуту.Нет, не могу. Не дело. Не резон. Вот одному в глаза леплю, итожа:– Вор, – говорю, – позорник, фармазон! Сквозь бороденку цвиркает:– И что же?!

* * *