Огненный поток

— Вот именно! В отличие от наших раджей и навабов, англичане постоянно чему-то учатся и что-то меняют. С каждым годом их артиллерия все мощнее. Они все время улучшают свое вооружение, не допуская тому никаких помех. — Оборвав речь, Бхиро Сингх вскочил на ноги: — Сейчас я вам кое-что покажу.

Он сходил к стоявшей неподалеку повозке и вернулся с двумя саблями в ножнах, кривой и прямой. Хавильдар пристроил их на чарпаю и сам уселся рядом.

— Взгляните на этот тальвар! — Он достал сверкающую кривую саблю из ножен и положил себе на колени. — Великолепная работа, не правда ли? А до чего остер клинок! — Хавильдар поднял опавший лист манго и провел им по лезвию сабли — лист мгновенно развалился надвое. — Это оружие моего отца и деда, с ним и я осваивал науку сабельного боя, оно остается моим любимым. По виду английские сабли сильно проигрывают тальвару.

Бхиро Сингх достал из ножен прямую саблю и положил ее на колени рядом с тальваром — тусклая серая сталь, заостренный конец, тупые края. Никаких узоров на клинке, словно его не коснулась рука мастера.

— Они все одинаковые, в тысяче сабель ни одна не отличается от другой — все скучные уродцы. — Хавильдар снова провел листком по лезвию, и тот лишь скомкался. — Но вот в бою возникает иная картина.

Бхиро Сингх встал и вскинул перед собой кривую саблю.

— Наш тальвар — рубящее оружие, которое требует свободного пространства вокруг бойца, иначе он поранит своих же солдат.

Хавильдар знаком попросил всех отойти подальше и, кренясь сначала в одну сторону, потом в другую, выполнил два рубящих удара, при этом кончик сабли описал перекрещенные дуги в воздухе.

— Чтобы не задеть товарища, солдаты должны отстоять друг от друга на две длины сабли. — Бхиро Сингх отложил тальвар и взял английскую саблю. — А вот оружие совсем иного рода, не рубящее, но колющее, его задача — пронзать. В боевой цепи солдаты, вооруженные такими саблями и штыками, могут идти плечом к плечу, они не представляют угрозы друг для друга. Плотная же цепь гораздо эффективнее в бою даже с превосходящими силами противника. Солдатам с тальварами, пусть они отменно обученные храбрецы, не обратить нас в бегство. А изогнутые клинки не позволят им сомкнуть ряды, иначе они просто порубят друг друга. Нужда в пространстве делает войско слабым, независимо от его числа. И потому враг всегда бежит от нас.

Хавильдар отдал сабли сипаям, чтоб зачехлили.

— Вот вам обоснованные причины того, что ни одна армия в Индостане не может противостоять Победительнице. Иногда неприятель пускается наутек, едва завидев нас. Если хотите, чтобы сын ваш сражался на стороне, не ведающей поражений, и вернулся домой живым, да еще с деньгами, вы отдадите его мне, и я сделаю из него сипая армии Ост-Индской компании.

Но тут вмешался Бхим, громким шепотом известивший отца, что он уже все решил и хочет служить только в Дели.

На том дискуссия закончилась. Бхиро Сингх презрительно пожал плечами, словно говоря «вольному воля».

— Что ж, я вас покину, Рам Сингх-джи. Сказано все, что хотелось. Если передумаете, завтра найдете меня на ярмарке.

На этом он и сипаи сели в повозку и уехали.

Лакей перехватил Ширин, когда она возвращалась домой после ежедневного посещения Храма Огня.

— К вам гость, желающий засвидетельствовать почтение, — доложил слуга. — Вместе с вашим братом господин ожидает в гостиной первого этажа.

— Каун хай? Кто он такой? — спросила Ширин.

Слуга только знал, что гость — топивала-саиб, белый господин в шляпе.

Прикрыв лицо верхним краем белого сари, Ширин вошла в гостиную, где увидела брата и высокого мужчину, чье чисто выбритое лицо напоминало иссеченный ветрами утес: глубокие морщины, выпуклые височные кости, похожие на куски горной породы. В оттенке его кожи было нечто от розоватой усталости заходящего солнца. Черный костюм, траурная нарукавная повязка.

Вид вполне европейский, но что-то в облике гостя не вязалось с западным миром, да и поздоровался он традиционным саламом — руки сложены перед грудью, глубокий поклон.

— Ширин, познакомься с господином Задигом Карабедьяном, — сказал брат. — Его имя тебе, конечно, известно, он был близким другом твоего мужа и сейчас пришел отдать дань уважения его памяти.

Не поднимая накидки, Ширин склонила голову. Бахрам рассказывал ей о Задиг-бее. Помнится, подружились они на пути в Англию, и было это лет тридцать назад. Муж говорил, его христианский друг-армянин родом из Египта и благодаря своему ремеслу часовщика много разъезжает по свету.

— Простите, биби-джи, что не сразу явился к вам, меня задержали печальные дела. — Гость свободно изъяснялся на хиндустани. — Я тоже понес утрату.

— Неужели?

Задиг-бей показал на траурную нарукавную повязку:

— Не так давно моя пожилая супруга скончалась от изнурительной лихорадки.

— Мои соболезнования, Задиг-бей. Где это произошло?

— В Коломбо. Судьба мне благоволила, и я был рядом с женой в ее последние дни. Господь не дал вам даже этого.

Глаза Ширин увлажнились.

— Да, Он обошел меня этой милостью…