Огненный Зверь

— Нет, — я замотала головой. — Мы приятели, не больше, учились вместе в пятом классе, с тех пор не виделись. Он ведет дело об убийстве Акимовой, вот и встретились.

— Что он знает о твоей работе?

Я задумалась, потом решительно ответила:

— Ничего. Я ни разу не говорила с ним о работе. Только обмолвилась, что после увольнения из "Лосев-Строй" нашла новую… И все.

— Уже хорошо, — Кирилл барабанил пальцами по столу. — Нужно будет точно согласовать с Владимиром Петровичем, что говорить о нашей деятельности следствию. А Мартынов, вы часто видитесь?

Я дернула плечом:

— Будь его воля, виделись бы чаще.

Кирилл усмехнулся, а потом снова посерьезнел:

— Изольда, мне не понравились его чувства.

Я нахмурилась.

— О чем ты?

— Когда он появился в зоне слышимости, он был доволен, когда увидел меня с тобой, у него мелькнула паника, потом злость. А к тебе он испытывает чувства как собственности.

— Брось! — не поверила я. — Дима — положительный герой, он мухи не обидит. Какая собственность, я просто ему нравлюсь. Уверена, увидев тебя, он приревновал.

Но Кирилл все еще был очень серьезен.

— Ревности я не почувствовал, — настаивал он. — Только злобу.

— Ну не знаю, — протянула я. Я не была без ума от Мартынова, но считала его хорошим человеком, то, что Кирилл был так категорично настроен против него, мне было неприятно. — А что с родственниками Илоны? — спросила я, одновременно закрывая предыдущую тему. — Ты всех известил?

— У Илоны никого не было, только кошки. Наших я всех известил.

— Кошки?! — ахнула я. — И что теперь с ними будет?

— Леночка уже сегодня отвезла их в приют.

Он так спокойно об этом говорил, что я ужаснулась.

— В приюте их усыпят, если никто не захочет взять к себе! — воскликнула я.

— В этом не усыпят, — заверил он. — Этот приют принадлежал Илоне.

— О, — вот и все, что я смогла сказать.

— Не переживай, я уже договорился с Владимиром Петровичем о том, что финансирование этого приюта продолжится, несмотря ни на что.

Кирилл говорил уверенно, а он не был из тех, кто бросает слова на ветер. Мне стало спокойно.

Я замолчала и задумалась. Илона была хорошей, но очень одинокой. Почему в жизни бывает так несправедливо? Стало грустно.

— Нужно договориться о похоронах, — сказал Кирилл и встал. — Я обещал старику, что возьму это на себя.

Я кивнула, очень не хотелось, чтобы он уходил, но я понимала, что это его долг перед Илоной.

— Поедешь со мной?

Я вскинула голову, не веря своим ушам. Он зовет меня с собой? Мне захотелось ответить немедленным согласием и тут же броситься собираться, но я осадила коней.

— Уверен, что смогу быть полезна, а не просто путаться под ногами?

Естественно, мне было безумно приятно, что Кирилл позвал меня, и я смела надеяться, что и ему не хочется со мной расставаться и уезжать, но я заставила себя мыслить ясно, не опираясь на одни только чувства.

— Я никогда не говорю того, в чем не уверен, — с укоризной сказал он.

Я все еще, как прикованная, сидела на своем табурете.

— Так я собираться? — я решила все же еще раз переспросить, вдруг мне все просто померещилось.

Кирилл усмехнулся моей нерешительности.

— Собирайся уже!

Я вскочила и бросилась в комнату.

* * *

Весь остальной день прошел как в тумане. Мы куда-то ездили, Кирилл о чем-то разговаривал, кому-то звонил.

Сказав, что я смогу быть полезной, он явно сильно преувеличил, может, я и не путалась под ногами, как боялась, но пользы от меня не было никакой. И я могла только гадать, зачем он потащил меня с собой.

Единственная полезная вещь, которую я сделала, это позвонила Мартынову и спросила, когда нам отдадут тело Илоны. Он попытался спросить, как я и где, но я была не склонная вести светские беседы, все же оценка Кирилла Диминых чувств оставила во мне неприятный осадок. Однако Мартынов не обиделся на мой сухой тон и согласился, что мы поговорим позже, пообещал, что завтра мы уже сможем забрать Илону из морга и похоронить. Никаких улик на теле, естественно, обнаружено не было, поэтому задержек не ожидалось.

Кирилл сказал, что нужно ехать на кладбище, чтобы о чем-то там договориться. Я только кивнула, слава богу, до этого мне не доводилось никого хоронить, и я ничего в этом не смыслила.

Когда мы покинули мою квартиру, Кирилл снова стал молчалив и предельно серьезен, отвечал скорее односложно, сам разговор не начинал.

"Зверь, — взмолилась я, поняв, что больше не могу молчать. — Поговори хотя бы ты со мной".

"Ну спасибо за "хотя бы", — обиделся тот.

"Зверь!"

"Ну и чего ты убиваешься?" — кажется, мой друг сменил гнев на милость.

"Не знаю, как себя вести, — призналась я. — Он стал как ледяная фигура", — ну вот, ругала Леночку за Ледяного короля, а теперь сама сравниваю его со льдом, докатились.

Я покосилась на Кирилла, гадая, что он в данный момент улавливает в моих чувствах, но его лицо не выражало никаких эмоций. Он вел машину одной рукой, второй держал телефон возле уха, кажется, речь шла о приюте для животных Илоны, но я невнимательно слушала, погрузившись в свои мысли.