Огнестрельное оружие XIX—XX веков

Здравый смысл и патриотизм обычного солдата-гражданина со временем все же заявил о себе. Два наступления с ограниченными задачами на узких участках фронта после тщательной артиллерийской подготовки были успешными, в результате ценой незначительных потерь было взято в плен много солдат неприятеля, что во многом способствовало поднятию боевого духа французов. Солдаты, сражавшиеся на территории своей страны и, во многих случаях, недалеко от своих домов, были весьма чувствительны к политической ситуации. Когда же разрешился политический кризис и к власти в конце концов пришло сильное правительство под руководством яростного Жоржа Клемансо, провозгласившее своей целью «войну до победы», беспорядки закончились.

Но даже одержанная победа и возвращение утерянных ранее областей не могло стереть из памяти нации 1 357 000 погибших солдат. Послевоенные годы ознаменовались невиданным взлетом антимилитаризма и последовавшим сокращением военных расходов. При этом большая часть военных ассигнований была предназначена исключительно для строительства оборонительных сооружений, поскольку за четыре года войны на Западном фронте ни одна из полос укреплений не была прорвана. Генеральный штаб теперь был повенчан с доктриной непрерывной обороны. Воплощением этой постоянной линии обороны стала линия Мажино, возведенная ценой значительных расходов.

ЛИНИЯ МАЖИНО

К сожалению, непрерывная линия укреплений, которая должна была защищать Францию от любого германского нашествия, была на самом деле отнюдь не непрерывной фортификационной преградой, а состояла из двух отдельных секций длиной 70 километров каждая. К этому добавлялись еще 20 километров укреплений вокруг Монмеди, 15 — вокруг Мобёжа и 5 вокруг Валансьена, в общей сложности укрепления протянулись на 180 километров вдоль 760-километровой границы! Если бы позволили время и средства, другие участки границы, вне всякого сомнения, тоже были бы прикрыты фортификационными сооружениями; но традиционный маршрут вторжения во Францию пролегал через Фландрию, и поэтому постоянная линия Генерального штаба заключаюсь в том, чтобы оборонять прежде всего северную границу страны от вторжения с территории Бельгии.

Промежутки между основными укреплениями были прикрыты более легкими оборонительными сооружениями в стиле последней войны — общепринятая тогда теория утверждала, что для их прорыва необходимо такое большое сосредоточение войск и артиллерии, что обороняющиеся всегда будут иметь время для концентрации своих собственных сил, смогут подтянуть необходимые резервы и отразить нападение. В 1921 году Петен, будучи главнокомандующим, сформулировал «Временные указания по тактическому применению крупных соединений». Эти указания, несмотря на значительные изменения, происшедшие со временем в вооружении и оснащении, продолжали оставаться основной военной доктриной. За немногими исключениями (это в первую очередь относится к де Голлю) французская военная мысль упорно придерживалась давно устаревших взглядов. Танки рассматривались как «средство содействия пехотному наступлению». (Из 261 раздела «указаний» танки были упомянуты лишь в трех!) Авиации отводилась вспомогательная роль: указание цели для артиллерии, разведка местности и ночные бомбовые удары. Для 1921 года такие взгляды еще были терпимы, но были непростительны позднее, после появления и испытания в боях (Абиссиния и Гражданская война в Испании) современных самолетов и механизированного снаряжения.

Однако французские военные верхи, не усвоившие уроков предыдущих войн 1870 и 1914 годов, продолжали вести дело по старинке, закладывая тем самым фундамент для еще большей катастрофы, которая когда-либо обрушивалась на любую европейскую державу. Воистину, совершенно справедливо сказано, что нет ничего более опасного для нации, чем предыдущая победа.

Что же касается солдат, то они представляли собой срез всего французского общества: его образа жизни и мыслей. Во всяком случае, агрессивными они определенно не были и войны отнюдь не жаждали. В памяти их еще не изгладились воспоминания об ужасных жертвах и страданиях прошлой войны, да к тому же они не видели, чтобы все жертвы, принесенные на алтарь отечества, дали бы хоть какие-нибудь стоящие плоды. Утерянных провинций, которые следовало бы возвращать, уже не было, как не было и поражения, за которое надо было бы отомстить. К тому же возведенный на границе «бетонный щит» убаюкивал нацию, вселяя в нее чувство безопасности.