Огонь без дыма

Я прикусила губу, удерживая себя от вздоха наслаждения. Никогда бы не подумала, что от простого массажа можно получить столько удовольствия. При этом Тегрей не делал ни малейшей попытки поднять руки выше, занявшись уже моими щиколотками и лодыжками. И постепенно я успокоилась.

Спустя пару минут вернулся слуга. На его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул, как будто его господин постоянно проводил вечера, разминая ноги незнакомым девицам.

— Так-то лучше, — довольно заключил Тегрей, натянув на меня носки. — А теперь — вино!

Поднялся и чуть ли не насильно втиснул в мою руку горячий бокал.

— Залпом, — добавил он, заметив, как я украдкой принюхиваюсь к напитку, силясь определить его крепость. Я еще не забыла, как герцог подсунул мне бренди, который обжег мне горло.

Я чуть не закашлялась, сделав первый глоток. Все-таки мои опасения подтвердились, и помимо вина здесь плескалось и еще какое-то спиртное. Но мужественно допила бокал до дна. В блаженстве замерла, почувствовав, как растворяются в теле последние колкие остатки холода, а вместо них приходит тепло.

Тегрей последовал моему примеру. Затем тут же налил нам еще.

— Я никому не рассказала про то, что ты убил Амьена, — на одном дыхании выпалила я, хотя Тегрей и не подумал спрашивать меня об этом.

Так, на всякий случай. Пусть он знает, что я выполнила его просьбу.

— Я знаю, — сказал он. — Милая моя Альберта, я прекрасно знаю, что ты держала язык за зубами. И это очень хорошо. По крайней мере, доказывает, что ты не глупая трещотка.

Если честно, я почувствовала себя польщенной словами герцога. Стоит отдать ему должное, он умел хвалить так, что в душе разливалось теплое чувство благодарности.

— Итак, — проговорил Тегрей, вальяжно развалившись в кресле напротив, подняв бокал к глазам и рассматривая меня через переливы алого. — Неужели Томасу хватило ума расторгнуть помолвку? Не ожидал от него такого благоразумия, если честно. Видимо, он действительно очень хорошо относится к тебе.

— Благоразумия? — со скепсисом переспросила я. — Томас хорошо ко мне относится?

И мой голос, как я ни старалась сдержать чувств, вновь тоненько задрожал от обиды.

— Альберта, я понимаю, что ты злишься, — с усмешкой сказал Тегрей. — Какой же девушке приятно, когда ее отвергают? Но попробуй отбросить эмоции и поразмыслить здраво. Томас — чрезвычайно тяжелый в общении человек. Надеюсь, с этим ты спорить не будешь. Верно?

Я неохотно кивнула. А смысл отрицать очевидное?

— Понятия не имею, как его терпит этот Велдон, — продолжил Тегрей. — Но здоровяку проще. По крайней мере, он всегда может хорошенько врезать Томасу. А ты слишком хорошо воспитана для подобного. Кстати, в этом и заключается твоя основная проблема.

— С каких пор хорошее воспитание стало проблемой? — все-таки не удержалась я от нового вопроса.

— Оно становится таковым с тех самых пор, когда начинает мешать отстаивать собственные интересы, — сказал Тегрей. — Вспомнить хотя бы закончившееся расследование… Да-да, и не надо так хмуриться. Вижу, что ты уже поняла, куда я клоню. Как бы поступила та же Джессика, если бы я начал требовать у Томаса поцеловать ее? Ну или приказал бы раздеваться, как в том борделе? Неужели бы вжималась в кресло и тихонько краснела, умирая от смущения, как ты? Нет, моя драгоценная Альберта. Джессика знала себе цену. Сначала она бы влепила пощечину мне. А потом бы располосовала Томасу лицо. И плевать ей было бы на мое происхождение и великую цель, стоявшую перед нами. Если бы она согласилась на подобное, то только после долгих уговоров и обещания хороших отступных. А ты даже не заикнулась о том, что, по-хорошему, вообще-то надо как-нибудь компенсировать тебе все неприятности, выпавшие на твою долю в ходе расследования. Более того, я уверен, даже не задумалась об этом.

— Задумалась, — возразила я. — Но…

Замолчала, не в силах сформулировать мысль.

— Но тебе было стыдно первой начать об этом разговор, — догадливо завершил за меня Тегрей. — Ты надеялась, что король пришлет тебе приглашение и самолично признает все твои заслуги. Но когда этого не произошло, ты тут же смиренно поджала лапки и решила — ну ладно, обойдусь как-нибудь.

Я опустила глаза, покрепче сжав бокал. Тегрей говорил серьезно, без своей обычной язвительности. Но от этого почему-то было еще более не по себе. Как будто меня распекает строгий родитель, заставший на месте шалости.

— И вот опять ты делаешь так же, — спокойно произнес Тегрей. — Тебе не нравятся мои слова. Но вместо того, чтобы рявкнуть на меня и посоветовать не лезть не в свое дело, ты растерянно хлопаешь ресницами и покорно ждешь, когда я закончу.

— Как будто ты послушаешься, если я так скажу, — буркнула я.

— Ох, Альберта, Альберта! — Тегрей укоризненно зацокал языком. — Робкий маленький мышонок. Мне придется весьма потрудиться, чтобы разбудить твой нрав. Ну да ладно. Чем тяжелее задача — тем слаще победа.

Я удивленно вскинула на герцога взгляд. О чем это он говорит? Как именно он собрался будить мой нрав?