Огонь души

Быть уверенным в себе значит сохранять независимость и иметь свою точку зрения.

11

Астрид стояла у окна и разглядывала окрестности. Люди были заняты своей работой — крестьяне и ремесленники завозили припасы во двор и выезжали обратно на пустых телегах; работницы несли корзины и ведра; конюхи и скотники и другие люди — много других людей — проходили мимо нее в странном искаженном обличье.

Окна в этой комнате были высокими и узкими, даже не по ширине ее плеч. Они были расположены не высоко от земли, как и окна в замках Эстландии, и были не такими высокими, как окна комнаты, в которой она раньше жила. Больше похоже на комнату для прислуги. Если бы Астрид смогла выпрыгнуть, то уж точно бы ничего себе не сломала бы.

Но эти окна были заполнены каким-то гладким, полупрозрачным материалом, похожим на рог, но более чистым и прохладным, как зеркало. Его было слишком много, и оно было слишком прозрачным, не похожим на знакомое ей стекло. Что-то вроде частей, которые соединялись и образовывали узор. Они открывались — женщина, которая ухаживала за ней, Эльфледа, несколько раз открывала их и впускала в комнату свежий воздух и звуки, — но Астрид так и не поняла, как.

В любом случае они слишком узкие, — подумала она. Ее тело стало меньше, чем раньше, но она все равно не была уверена, что сможет пролезть в окно и спрыгнуть на землю.

Окна не были хорошей идеей для побега.

Как и очаг — Астрид заглянула в трубу и обнаружила черную дыру. Да, сбежать было можно, но что бы она делала на крыше замка, почти голая и безоружная? Нет, это тоже было бесполезно.

Значит, дверь. Это был единственный выход. Они не запирали ее, но снаружи всегда стоял стражник. Она сосредоточилась и вскоре кое-что узнала. Три стражника: один большой, почти такой же высокий, как Леиф, и коренастый, охранял ее ночью; другой маленький, ниже ее ростом на целую голову, стоял у двери днем, и третий, ростом примерно с саму Астрид, стоял на страже по утрам.

Каждый раз, когда открывалась дверь, один из них оказывался рядом. Однажды Астрид сама открыла ее посреди ночи, и большой стражник бесшумно переступил порог, закрыв своим копьем проход. Он не произнес ни слова, просто смотрел на нее, его глаза задержались на ее обнаженном теле, прежде чем снова подняться к ее лицу. Он стоял так, пока Астрид не закрыла дверь. Она слышала, как он вернулся обратно на свой пост.

Когда приходили и уходили женщины, Астрид часто замечала, что стражники оборачиваются и разглядывают через открытую дверь ее обнаженное тело. Но только когда приходили женщины.

Если она сбежит, ей придется справиться с охранником. С большим мужчиной, дежурившим в темное время суток, ей ни за что не сладить, так что придется делать это днем, когда стоять на страже будет кто-то поменьше.

При условии, что у нее хватит сил. Но она этого не знала. У нее не было возможности проверить свои силы или навыки. Ни оружия, ни тренировок. Ничего, кроме этой комнаты.

Ее тело казалось совсем другим. Да, оно было меньше и к тому же слабее. Более того, Астрид чувствовала себя совсем другой. Ее руки и ноги, ее тело — все словно стало другим, словно кто-то заменил ее, пока она лежала на полу темной камеры.

Это была проблема куда более серьезная, чем мог решить ее все еще затуманенный и не совсем ясный разум.

Астрид тревожилась. Все было не так, как раньше. Она часто не понимала, что происходит, и все вокруг иногда казалось ей неправильным.

И к ней вернулся страх темноты. Она заставляла себя смотреть ему в лицо, терпеть его, лежать ночью в темноте и позволять созданиям тьмы расхаживать перед ее мысленным взором, но это было совсем не похоже на ту ночь в лесу, где ее ужас достиг своего предела, а затем исчез. Теперь же предела ему не было. Была только ее воля, отказывающаяся поддаваться страху. Но страх был здесь, и она презирала это.

Страх и слабость — вот что она знала теперь, и она презирала себя за это.

Дверь открылась, и Астрид отвернулась от окна. Вошла Эльфледа, неся сверток с одеждой и обувью. Каждые несколько дней она приносила одежду — и Астрид ее игнорировала.

Она не будет носить одежду их женщин. Тяжелые юбки, неудобные рукава, покрывало на волосах — нет уж. Пусть лучше она останется голой. Эти люди обращались со своими женщинами, как с рабынями, как с вьючными и племенными животными, и им придется убить ее, прежде чем она согласится на это. Или снова посадить ее в то темное место…

Дрожь, пробежавшая по телу, прервала эту мысль, и Астрид ударила себя кулаком в бедро. Ее сломали. Боги, так оно и было. После всего, что она пережила, им все же удалось сломать ее.

Потому что она наденет это проклятое платье и станет служить им, если они снова пригрозят посадить ее туда. Она могла бы противостоять смерти, но не этому. Только не сейчас.

Но пока они не начали ей угрожать, она будет стоять на своем. Они не давали ей мужскую одежду, поэтому она отказалась от одежды вообще.

Он не хотел давать ей мужскую одежду. Леофрик.