Огонь Менестреля

— Мы с вами едва знакомы, сенатор. Но сейчас дело не в этом. Прошу вас, помогите мне.

— И что же вы собираетесь делать, когда найдете Блоха? — спросил он, стараясь говорить как можно более равнодушно. Неужели Менестрель у нее?

— Этого я не могу вам сказать.

Да. Боже милостивый! Он у нее!

— Сенатор, где он? Я говорю совершенно серьезно — если вы не поможете мне, я расскажу обо всем журналистам. Неужели вы не понимаете? Мне не останется ничего другого!

Райдера передернуло. Он не знал, как поступить. Из своего долгого, страшного опыта общения с Блохом он знал, что сделка с сержантом — дело дохлое. Если Джулиана попытается обменять Менестреля на мать и тетку, то Блох возьмет алмаз и тут же устранит всех троих. Скажи уж прямо — он убьет их. Хотя, необязательно. Может, Джулиана и не пострадает, ведь он уже натравил на Блоха Старка.

— Я не хочу, чтобы с вами случилась беда, — проговорил он.

— Спасибо, я тоже этого не хочу, но есть вещи, которые я обязана сделать.

Да, подумал он, это верно. Если отправить Джулиану к Блоху, то тот будет признателен ему. А вдруг что-то не сработает, и Джулиана будет спасена? Но что и почему не сработает? Собственно, если она узнает, где Блох, то вряд ли будет в большей опасности, чем теперь. Как бы ни поступил он сейчас, Блох все равно изловит девушку. Выходит, Райдер дает ей некоторый шанс спастись. Вот он и разложил все по полочкам.

— Он в моем рыбацком лагере, на западном берегу Мертвых Озер. Но это была не моя идея. Я понятия не имел, что он собирается делать. Блох поставил меня перед свершившимся фактом.

Джулиане явно были безразличны его оправдания.

— Мертвые Озера? Где это?

Райдер замялся.

— Да говорите же, наконец!

— Самолетом до Талахасси, — сказал он, сделав над собой усилие. Так отрешенно он разговаривал с журналистами, когда снабжал их кое-какой конфиденциальной информацией о делах Сената; таким же тоном двадцать лет назад он признавался Блоху, что хочет, чтобы в зону высадки его взвода прилетел Мэтью Старк со своей командой. — Там можно взять напрокат машину. По шоссе доезжаете до бензоколонки или бакалеи, и любой покажет вам, где лагерь.

Вильгельмину с Катариной втолкнули в какую-то хижину. В единственной комнате этого строения стояла короткая ванна. Была еще раковина, плитка на две конфорки и маленький переносной холодильник, который оказался пустым. Сеточка душа заржавела. Стены были сколочены из неструганных досок, и сырой, холодный ветер с озера задувал в щели. Дом не отапливался. Обстановка была скудной — раскладной диван, маленький стол, застланный красной клетчатой клеенкой, и два деревянных стула. Задняя дверь была надежно заперта, а у главной двери стоял охранник в одежде цвета хаки. Он велел женщинам укладываться спать.

Они по очереди вздремнули на диване — только потому, что были уже немолоды. «Случись это сорок-пятьдесят лет назад, — подумала Вильгельмина, — я бы ни за что не уснула». В десять часов охранник принес йогурт, какую-то овсяную бурду и сок грейпфрута. Пища показалась им отвратительной. Вильгельмина напомнила себе, что когда-то им приходилось есть луковицы тюльпанов и кормовую свеклу; она с удивлением обнаружила, что сестра не выказывает никакого недовольства пищей. Они как могли подвязали ее сломанную руку полотенцем, но этого явно оказалось недостаточно. Катарина ни разу не пожаловалось, хотя по всему было видно, что она испытывает адскую боль.

Сейчас, проснувшись, они обе смотрели в окно. Катарина устроилась у окна, выходившего на странное, черное озеро, а Вильгельмина через боковое окно разглядывала кипарисы, покрытые какой-то плесенью, в которой сестра признала испанский мох. За деревьями виднелся симпатичный дом с крытой террасой, выстроенный в деревенском стиле из простых сосновых досок. Ухоженная, посыпанная гравием дорожка уходила к причалу и лодочной станции. За домом, в отдалении — на каком именно расстоянии, Вильгельмина сказать затруднялась — виднелась вертолетная площадка, куда они недавно приземлились. Вильгельмина все еще находилась под впечатлением того жуткого полета и не доверяла сейчас своему глазомеру.

— Нашему сержанту совсем неплохо живется, — сказала Вильгельмина по-голландски. Ей было проще говорить на этом языке, и Катарина не возражала.

— Я не думаю, что это лагерь Блоха, — ответила Катарина, не отрываясь от окна. У нее был нездоровый вид, и Вильгельмина очень беспокоилась за сестру. Обе они уже не были такими же бодрыми, как сорок лет назад. — Что-то подсказывает мне, что он принадлежит сенатору Райдеру.

— А Блох запустил лапу в его карман. До чего отвратительно.

— Он знает, что я обманываю его, — вдруг с отчаянием сказала Катарина.

— Похоже на то, — ответила Вильгельмина. Ей было невесело, но она не теряла присутствия духа. — Ты меня извини, Катарина, но я все-таки считаю, что не стоит сбрасывать со счетов Джулиану. Твоя дочь — девушка неглупая и храбрая. Она сделает все необходимое.

— Все необходимое, чтобы спасти нас, Вилли.

— Пусть так.