Надежда Кузнецова

Огонь со мной

Маленькие брат и сестра остались без родителей. Мама и папа не успели защитить детей и обучить суровым правилам выживания во время войны бессмертных. На чьей они стороне? Кто они? Примут ли они себя, когда узнают правду о своем происхождении? Правда не может прятаться вечно, она, как вода, рано или поздно найдет свой путь. Не напугает ли их ответ на вопрос: кто ты – маг или чародей? Смогут ли эти дети смириться с такой правдой и признать себя монстрами или попытаются что-то изменить? Так много вопросов, но как найти на них ответы в мире многовековой вражды между бессмертными? Смогут ли те, кто еще вчера мечтал уничтожить друг друга, забыть о ненависти и желании отомстить?

Чтобы выжить в подобной ситуации, иногда нужно услышать врага. Месть! Ненависть! Вражда! Мы не можем забыть наших врагов, они не могут простить нас. Но что нам остается? Воевать дальше? А что если существуют в жизни ситуации, когда необходимо забыть о мести, забыть былую боль? Месть – это как любовь, где необходимы две стороны. Стороны, которые готовы жить или готовы убивать и погибать дальше. А, может быть, есть другой путь? Еще один вопрос, но, пожалуй, самый важный. В любви тоже присутствуют нотки мести, но все, что делается в любви и ради любви, приводит в итоге к созиданию, а не разрушению, к созданию чего-то иного, чего-то лучшего.

Мир значительно сложнее, чем нам кажется, а тем более если это мир бессмертных. В этом мире есть зелья и магия, интриги и заговоры, сверхспособности, порталы в неизведанные миры.

Способны ли две враждующие расы бессмертных, которые потеряли своих близких в многовековых войнах, сменить войну на хотя бы временный мир, смогут ли созидать вместо того, чтобы разрушать?

Пролог

Мы в комнате заброшенного дома, который когда-то был библиотекой. Старый диван, источающий неприятный запах сырости, нельзя назвать лучшим элементом декора, но это единственный сносный предмет мебели в комнате, на котором можно комфортно расположиться. Прижав колени к груди и положив на них голову, я продолжала следить за папой, который сегодня по не понятной мне причине вел себя как-то подозрительно.

Мама ушла два дня назад, и ничего чрезвычайного в этом не было. Она часто уходила. В первый день ее отсутствия папа был спокойным, на второй день начинал хмуриться и реже обращать на нас с Ремисом внимание, вернее, он почти переставал нас замечать. Но на третий день мама всегда возвращалась, а значит, не было повода для беспокойства. Вот и сегодня – третий день, и мама должна вернуться. Почему же тогда отец так переживает?

В этом здании было так тихо, что можно было услышать, как стрелки старых часов на противоположной стене отстукивают секунды нарастающего безумия папы. Он стоял у огромного - от потолка до пола - окна, завешанного старой простыней, и, казалось, она не могла помешать ему всматриваться в темную пустоту опустившейся на город ночи.