Огонь со мной

Тем временем мы достаточно углубились в лес, что начало меня серьезно беспокоить. Кремер прорубал для меня путь, а эти солдаты явно не намерены позаботиться моей безопасностью. Как я пройду сквозь заросли ядовитых растений? Парочка мерзких цветочков уже умудрилась цапнуть меня за штаны. Что дальше? Я даже руками не могу защититься. Надо бы попросить об одолжении расчистить мне дорогу. Но я не успела изложить свои идеи о красной и торжественной дорожке, проложенной для меня на пути на плаху, как мы все резко остановились, словно по команде.

Один из слуг вышел вперед и взмахнул мечом прямо перед собой. Что он делает? Сам догадался о моих мучениях в этом лесу? Решил мне помочь? Решил потренироваться или побороться с невидимым противником?

Не успел мой сарказм созреть до осмеивания вслух тренировки бойца, как часть леса превратилась в застывшее полотно: листья не шевелились, краски поблекли. Это напоминало фотообои или же блеклое отражение леса в замутненном зеркале. С каждым вдохом бойца, да и моего тоже, полотно мутнело, и очертания леса превращались в размытую палитру.

В данный момент я сама походила на онгхуса: глаза, может, и не белые, но широко раскрыты, а голова склонилась вбок. Выглядывая из-за спины бойца, я пыталась лучше рассмотреть, как отдельно взятый бессмертный смог сотворить мечом застывший «элемент декора» — кусок фотообоев, который идеально вписался бы в интерьер дешевой съемной квартиры.

По лицам рядом стоящих бойцов можно было догадаться, что данное действо их не смущает, не удивляет и не беспокоит, словно они проделывают такой трюк каждый день.

Когда полотно стало чернеть, можно было бы ожидать, что декоративная штукатурка обвалится и сгниет, но нет, происходящее приняло странный оборот. Боец-«дизайнер» поднял свободную от меча руку и сорвал уже заметно истлевшее полотно, а прямо за ним возник невообразимо яркий свет. Я машинально дернула руку, чтобы прикрыть глаза от этих ослепляющих лучей, вот только руки были связаны, поэтому мне оставалось лишь крепко зажмуриться. Но это не сильно помогло, глазам стало даже немного больно то ли от столь яркого и неожиданного света, то ли от того, что я так сильно сжимала веки.

— Что это? — Прошипела я сквозь зубы.

Ответа не последовало, но глазам стало немного легче, когда меня стали подталкивать вперед, а солдат, который шел впереди, немного отгородил меня от мучительных лучей. Тем не менее идти с открытыми глазами было невозможно. Ну и плевать, пойду вслепую, зато не ослепну.

Не заметила, чтобы мы через что-то перешагивали или зашли в какое-то укрытие, но свет исчез так же внезапно, как и появился. Я неуверенно приоткрыла один глаз, а убедившись в безопасности для своего зрения, открыла и второй. Но лучше бы я этого не делала!

О, силы бессмертных! Боги! Это божественно, великолепно, грандиозно… Это Фейсал, — напомнила я себе.

Я увидела возвышенность, на которой стоял огромный замок. Его размеры невозможно объять взглядом: сводчатая крыша теряется где-то в глубинах безоблачного почему-то пурпурного неба, а основание утопает в экзотической растительности, которая буквально обнимает здание, оставляя нетронутой только массивную лестницу, ведущую к входу. Сам замок построен из неизвестного мне камня. Весь белоснежно белый, от него исходит не очень яркий свет. На стенах играют блики от пурпурного неба, что создает гармонию белого и ожившей цветовой феерии радуги.

Глядя на эту ожившую сказку, забываешь, что ты в опасности. Забываешь, ради чего ты здесь. Ничего более впечатляющего я в своей жизни не видела!

Наверное, люди испытали нечто похожее, когда обнаружили в Египте древние пирамиды или столкнулись с остатками поселений племени майя. Это что-то за гранью воображения.

К замку захотелось подойти ближе, к нему хочется прикоснуться, почувствовать силу богов! Я сама не поняла, как зашагала прямиком к замку. Словно под гипнозом.

Мой взгляд был устремлен на замок, поэтому я не сразу заметила, что земля подо мной движется. Я вскрикнула и посмотрела себе под ноги. Да, земля движется, вернее, это белая, вымощенная камнем широкая дорога, ведущая к лестнице замка. Это как траволатор в аэропорту — хоть ты и можешь идти сам, но разве не весело прокатиться вперед?

Бушующее во мне волнение от того, что я скоро предстану перед Фейсалом, сглаживало то чудо, которое я увидела. Мне, конечно же, очень хотелось отстрочить этот момент. Но когда траволатор неумолимо приближал меня к лестнице, которая буквально вела меня на небеса, я поняла, что назад пути нет. Сегодня я могу потерять Кремера, себя и все то, что мне было дорого. Но, что странно, я не сопротивлялась. Моя душа вела меня вверх, прямиком к… освобождению. Не могу найти более правильного слова для описания своих чувств. Я ощущала свободу, не было страха смерти, не было сомнений, не было сожалений, было лишь желание подняться в небеса, туда, куда вела эта лестница, на которую я уже успела ступить. К Богу!