Огонь войны и пламя любви (СИ)

— Самое главное вдохновение он для себя уже нашёл, — улыбнулся Витмир, вспомнив Элину, и тут же почувствовал щемящую тоску от расставания с собственной супругой. Марусу повезло больше, он не разлучается со своей венценосной женой. Вместе они встречают опасности суровых дней. В тоже время Витмир был рад, что Лилия далеко от военных действий. Так ему было спокойнее. Элина всё-таки воительница, умеет за себя постоять. А Лилия такая нежная и хрупкая… Нет! Не место ей на войне! Уж лучше временно с нею разлучиться, чем опасаться всё время за её жизнь.

Войско продвигалось к своей цели. И хотя лошади не сбавляли темп, путешествие затянулось. Уже две недели прошло с тех пор, как вступили эресвенцы в безрадостный край. Гарпигов нигде не было. Ползающие камни они видели ещё один раз и то из далека. Уныние облепляло душу от такого однообразия.

Однажды, миновав плоский, но обширный холм, воины увидели необычное зрелище. Перед ними открылся удивительный вид на целое поле восхитительно-прекрасных цветов. Некоторые даже сперва подумали, что это мираж.

— Что за чудо такое? — поразился Дорогвон Алут.

— Это, действительно чудо, военачальник, — отозвался Саир.

— И ты знаешь, что это за цветы? — спросил Дорогвон.

— Это не цветы, — ответил охотник, — это бабочки.

— Бабочки? — послышался хор изумлённых голосов.

— Они называются пустынницами, я уже рассказывал о них Витмиру. Посмотрите, эти жёлтые лепестки, совсем не лепестки, а сложенные крылья. Гусеницы пустынницы не заворачиваются в кокон и перерождаются в бабочек прямо под открытым небом. В октябре этот процесс завершается, тысячи новорождённых красавиц вспорхнут в воздух и понесутся к побережью Серебряного моря, где и впадут в спячку, забившись в щели прибрежных скал. Там они будут спать до весны. А весной их полёт будет ещё прекраснее.

— Так как же нам ехать по этому полю из бабочек? — спросил кто-то из воинов.

— Но не объезжать же их, — отозвался Дорогвон, — жаль, конечно, топтать красоту такую, но на объезд нет у нас времени.

Военачальник тронул коня и первый приблизился к удивительному желтеющему полю. На первый взгляд оно выглядело именно как цветочное поле. Жёлтые лепестки пестрели на фоне каменистого пейзажа. Дорогвон вступил в это цветочное царство, и тут всё вокруг пришло в движение! Внезапно цветы зашевелились, замелькали золотистые пятнышки, послышался шелест. В воздух взмыли жёлтые лепестки, будто ветер их оторвал и закружил в вальсе, словно осенние листья. Но то были не листья. Воины с изумлением увидели, что мнимые лепестки оказались крыльями прекрасных насекомых. Бабочки образовали сплошную шелестящую яркую тучу. Они роились над людьми, встревоженные ими. Хотя бабочки и собирались взлететь в скором времени, но эресвенцы приблизили эту минуту. Яркое зрелище восхитило воинов. Ещё долго насекомые беспокойно порхали над задранными вверх головами, а потом устремились на запад, к морю.

— Вот это да… — протянул Дорогвон, — уж стар я, а такого ещё не видел.

Витмир, тот и вовсе был временно лишён дара речи от восторга. Ещё потом долго обсуждалось на привалах это событие. Но вскоре бабочки стали казаться давнишним и чудным видением, ибо вновь потянулись унылые разнообразные дни. До конца ноября не было никаких значимых событий, только бесконечная степь. Видно, от скуки, Дамир Нак, бывший друг Саира, начал то и дело задевать охотника. То шуточку злобную про неудачников в любви позволит себе в его присутствии, то усмехнётся, глядя в упор на него. Саир как мог игнорировал эти знаки недоброжелательности, но конфликт был неизбежен.

Он вспыхнул внезапно, хоть и назревал длительное время. Саир в тот день был в карауле в первые ночные часы. Тишину нарушал лишь треск небольшого костерка, пожиравшего сухую траву. Огонь угасал. Внезапно перед охотником выросла фигура. Саир выхватил меч, однако тут же услышал знакомый голос:

— Потише, приятель, — предостерёг его Дамир, — это я.

— Какой я тебе приятель? — злобно процедил часовой, — знать тебя не желаю и лучше было бы тебе убраться подобру-поздорову отсюда.

— Ишь какой злопамятный, — хохотнул Дамир, — но позволь тебе напомнить, что статус мой теперь повыше твоего. Я ведь нынче сын управляющего Западным городом, а ты кто? Ни кола, ни двора, неудачник одним словом.

От таких слов в груди охотника воспламенился гнев и стал, подобно пожару, распространяться по душе.

— Так что не указывай мне, когда и куда проваливать, — продолжал говорить Дамир, словно не замечая сжатых кулаков собеседника, — такие простаки мне не указ!

И тут Саир совершил то, что сам от себя не ожидал. Он кинулся на наглеца и нанёс ему хороший удар по физиономии. Дамир свалился на землю, но тут же вскочил, уклоняясь от нового удара. Охотник как ни обещал себе много раз не реагировать на дерзость соперника, всё же поддался гневу. Он схватил противника за горло да так сдавил, что у Дамира потемнело в глазах, но это не мешало ему наносить удары ногами. К счастью возню эту услышали, и несколько воинов принялись разнимать дерущихся.